— Людей нет? Да вот какая история…
Я рассказываю старику про наши приключения. Гарпан сосёт пустую трубку, слушает, сочувственно кивает:
— Но-но, шибко худо, совсем худо. Искать Вадимку надо.
Заговорившись, я не сразу замечаю Асаткан.
— А вы как сюда попали, Гарпан Гильтоныч?
— Чо как? Просто. Вот она прогнала. Приехал я, значит, домой, она мне говорит: «Дедушка, ты зачем их оставил? Дорогу потерять могут». — «Но, говорю, чево её терять, слепой доедет».
Она, конешно, к бабушке Лапо побежала, на меня жалуется. А бабушка у нас — ой-оё! «Ты, говорит, старая головешка, пошто людей в тайге бросил? Они, как слепые котята, в одно место тычутся. Не знаешь, што ли?»
Покурил, подумал: «Как не знаю? Два дня возле дерева топтались».
Асаткан со мной, конешно: «И я поеду».
«Ладно, думаю, поехали. Вадимку тебе посмотреть охота».
— Ну дедушка! Совсем не Вадимку!
— Ладно, ладно. Пошто такая сердитая, всё равно бабушка? Чай кипяти, мясо вари. Придем, есть будем.
— Куда вы, Гарпан Гидьтоныч? — Я решительно не понимаю, что он собирается делать.
— Плот ладить, на ту сторону плыть, Вадимку искать. Однако, вой на той сопке будет.
Сопка, на которую показывает Гарпан, километрах в десяти от нас. Почему именно на ней должен быть Вадимка?
— Потом скажу, — хитрит Гарпан. — Примету знаю.
Невероятно, чудеса какие-то!
Пока Асаткан занимается хозяйством, старик строит плот. Валит сухую лесину, рубит кряжи, подкатывает к берегу, вяжет тальником. И вот уж неказистый плотик покачивается на прибрежной волне.
Сильный, оказывается, старик Гарпан.
Он берёт ружьё, кличет собаку, что-то приказывает. Вскоре на берег выбегают олени; не раздумывая, бросаются в воду. Собака плывёт за ними наискось по течению.
— Дедушка, сёдла не забудь! — кричит Асаткан.
— Пошто забуду-то! — сердится старик. — Головы совсем нет, што ли? Скоро ждите, потом чай пить буду.
Река с нашей стороны мелкая, старик долго отталкивается шестом. На середине плотик подхватывает стремительная струя. Теперь Гарпан только легонько подгребает шестом, чтобы не разворачивало. Всё равно прибьёт к тому берегу.
Старик сходит метрах в трёхстах ниже по течению, там его ждут олени и собака. Гарпан седлает оленей, садится на первого и вскоре скрывается в тальниковых кустах.
Нам остаётся ждать, что будет дальше.
Асаткан приносит варёную оленину, котелок с чаем, лепёшки из белой муки.
— Кушайте, дядя Федя, вам надо поправляться.
— Спасибо, Асаткан.
Оленину я съем — честно говоря, соскучился по мясу. Я умышленно не сказал Гарпану, что у нас есть козлятина. Вот, наверно, было бы грому!
Асаткан садится на почтительном расстоянии.
— Почему сама не пьёшь, Асаткан?
— Не хочу, дядя Федя.
— Ты не знаешь, почему дедушка Гарпан уверен, что Вадимка на той сопке?
— Знаю, он видел следы.
— Его следы?
— Да.
— Странно, Степан Степаныч с Темником ходили по берегу и ничего не заметили.
— Они плохо искали, дедушка всегда хорошо ищет.
Опять загадка какая-то. Зачем нужно было Гарпану искать Вадимкины следы? Он же не знал про нашу беду?
— Знал, дядя Федя, — уверяет Асаткан.
— То есть как?
— Сама не понимаю. В одном месте долго ходил, смотрел что-то и всё говорил, что он старая головешка. Потом сказал: «Скоро надо ехать, беда тут».
Зря я, конечно, спрашиваю девочку. Придётся у самого Гарпана выведать.
Мне становится легче, я верю, что Гарпан найдёт Вадимку.
Я рассказываю Асаткан про город, о том, какие там школы, как интересно ходить в кино, в театры, на стадионы. Даже зимой можно плавать в бассейне, играть в волейбол. Можно записаться в любую спортивную секцию; посещать Дом пионеров; стать юннатом. Многого Асаткан не понимает, переспрашивает. Конечно, когда она приедет в город учиться, она прежде всего научится плавать в бассейне, запишется в волейбольную секцию, будет ходить в кино и театры.
— Постой, когда ж ты будешь учиться?
— А потом учиться, — спохватывается Асаткан, — так нельзя?
— Всё-таки вначале учиться.
Асаткан соглашается.
С той стороны, куда уехал Гарпан, раздаётся выстрел. До нас доносится глухое эхо.
— Дядя Федя! Дедушка Вадимку нашёл! Он сказал: «Если найду, стрелять буду, вас радовать».
Асаткан рада не меньше меня, ей трудно усидеть на месте.
— Пойду ещё варить, — торопится она. — А вы ждите, они скоро приедут.
Глава седьмая
ДОМОЙ
Районный центр живописно расположился в горной котловине. Село растянулось в одну улицу, как большинство таёжных сёл. Первый дом здесь построил поселенец Яков Сосновский, поляк, из ссыльных. Тут растут его внуки и правнуки, давно обрусевшие и считающие себя коренными сибиряками.