— Так я поеду? — зевает он, поглядывая на Степана Степаныча. Его он видит впервые и потому проявляет некоторый интерес. — Без меня улетите.
— Езжай, езжай! — соглашается Темник. — Чего тебе нас караулить? Только не гони, осторожненько, ямки, знаешь, объезжай.
Я смотрю в сторону города, ловлю глазами каждую машину: не появится ли Вадимка. А что, если в самом деле беда стряслась?
— Да не тоскуй ты! — уговаривает Степан Степаныч. — Явится твой Вадимка, вот увидишь. Шутка, на такое дело опоздать!
Степан Степаныч — давний мой друг. Он частенько приезжает в город, заказывает редкие книги. Мне порядком приходится покрутиться, чтоб разыскать то, что ему нужно.
С полгода не видел я Степана Степаныча. Он живёт в трёхстах километрах от областного центра, на большой железнодорожной станции. У него свой дом, огромный огород и кой-какая живность. Живность эта — коза или корова.
Когда Степан Степаныч беднеет, он продаёт корову и покупает козу. Если приваливает счастье, заводятся «лишние» деньги, — коза сгоняется со двора и покупается корова. На радость многочисленной ребятне.
Так и повелось: когда знакомые встречаются с ним, то вместо «здравствуй» обычно спрашивают:
— А что, Степан Степаныч, коза иль корова?
— Корова, ребята! — улыбается тот. — Приезжайте в гости, молока — хоть за шиворот лей.
Мы с Темником пригласили Степана Степаныча путешествовать с нами.
Он такой же худощавый, как Гурьяныч, только ростом выше, костистее. Скоро пятьдесят стукнет Степану Степанычу. Для писателя — возраст самый зрелый.
В обиходе мы говорим друг другу: «Степа», «Федя». Как в давние, молодые годы.
Между тем радио сонно объявляет: «Внимание! Внимание! Пассажиров, отлетающих на Тымбу, просят пройти на посадку!»
Тымба — село, откуда начинается паше таёжное путешествие.
— Торопиться надо! — вскакивает Иван Гурьяныч. — Мы ж ещё билеты не регистрировали.
На глазах меняется Темник: то спал-дремал, то вдруг засуетился. Пальцы сноровисто перебирают незастёгнутые пуговицы штормовки.
Степан Степаныч суёт мне свои деньги:
— Возьми, Федя. Ты у нас в этом деле человек надёжный. Будь казначеем.
Я выбегаю на стоянку такси, заглядываю в зал ожидания, в отдел перевозок, в камеру хранения… Вадимки нет — значит, не приехал.
Мы стоим у самолёта, не зная, что предпринять. Трудную задачу приходится решать. Раз в неделю летит самолёт на Тымбу: очень тяжёлая трасса — частые дожди, туманы, грозы. Половина пути лежит над могучей сибирской рекой. Полмесяца ждали мы хоть мало-мальского просветления.
— Эх, Вадимка, Вадимка!..
Лётчик возле кабины выжидающе смотрит на нас: дескать, чего мешкаете, каждая минута дорога.
Я решаю остаться на аэродроме. Без Вадимки мне лететь нельзя.
— А вы трогайте. Счастливого пути!
— Я тоже остаюсь. — Степан Степаныч вытаскивает из пачки папиросу. — Недельку потерпим.
Темник хватается за вещи, не зная, куда их девать — то ли в самолёт нести, то ли на вокзал.
— Ты полетишь, Стёпа!
Я решительно беру лодку, рюкзак, толкаю их в самолёт. Иван Гурьяныч суетливо помогает мне — видно, очень хочется ему лететь на Тымбу.
Так мы ломаем нестойкое сопротивление Степана Степаныча.
— Ладно, уговорили, — сдаётся он. — Жду тебя на Тымбе, Федя. Хоть до нового потопа.
Лётчик запускает мотор, пробует на всех режимах. Я машинально ловлю чистоту звука и, как бывший механик, определяю: «Мотор трудится отлично».
Лётчик прибавляет газ, самолёт срывается с места. От винта летят на меня колкие пыльные вихри.
— Счастливо, друзья!..
Степан Степаныч машет мне из окошка. Темника не видно — он сидит сзади.
«ЯК-12» медленно отрывается от земли. И в тот же миг я слышу Вадимкин голос:
— Батя!..
Я поворачиваюсь, вижу бегущего сына. За плечами его подскакивает увесистый рюкзак, в одной руке качаются спиннинг и вёсла, в другой… Ну конечно, щенок! Тот самый, с дымчатой шерстью и белыми лапками, с довольной мордашкой.
— Батя, я опоздал? — Вадимка стоит передо мной жалкий, растерянный, с растрёпанным чубом. Вот-вот заплачет.
— Опоздал, Вадимка. — Я киваю на взлетевший самолёт.
— А когда следующий?
— Через неделю, две… месяц. Кто знает?
— Я из-за щенка, понимаешь?
— Понимаю.
— Нет, ты послушай!
— Слушаю.
Я сажусь на пустой ящик из-под свиной тушонки. Вадимка стряхивает с плеч рюкзак, опускает щенка на траву. Щенок обнюхивает мои ноги, дружелюбно приветствует хвостиком.