Гусев: Не ори?
Иван смотрит на Гусева и выразительно щелкает себя по горлу.
Гусев: Да, я пьян. Ну, нет же сил! Опять эта проклятая зима, опять снег! Когда, наконец, день проклюнется? Скорей бы весна!
Иван: Осень только-только наступила…
Диктор: Ледяное Баренцево море, холодный северный климат наложили свой отпечаток. Война была непрерывной, как полярная ночь и столь же кровавой, как в пехоте. Но когда сразу несколько самолетов не возвращались из полета, день становился оголтело-пьяным. Такого пьянства не было ни на одном из фронтов. Винили полярную зиму, ледяную свистящую темень, давящую на душу полгода. Нигде не бредят весной так исступленно, как на крайнем севере. Летчики ждут просветления, хоть немного тепла, начальство – конца всеобщей пьянки, которую полярной зимой трудно одолеть. Кажется, весна наконец пришла, но налетит новый заряд, запорошит снежной крупой землю, затянет лужи тонкой пленкой, а через час – снова солнце. И так много-много раз. Вот и пили, заглушая страх перед будущим, пили, вспоминая о недавнем прошлом – например, о вчерашней гибели ведомого. От радости, что дожили до следующей весны – как не выпить? Иногда даже не таились от начальства – ведь воевали не ангелы, а люди, обыкновенные люди …
…Но кто теперь посмеет осудить Победителей, прошедших через этот ад – ад, который так скупо описан в летной книжке:
Диктор:
« 24.10.44 г. – Аэрокобра.
Сопровождение 3х н. торпедоносцев в р-н Берливог.
Задание выполнено.
Штурмовали корабли охр.
Обеспечено потопление 1 скр. и 1 скм баржи.
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков. »
Диктор: К осени 1944 года неприятель утратил инициативу и отказался от активных боевых действий. Летчики-североморцы нанесли судоходству противника большие потери. На их счету – потопленные вражеские транспорты, плавбазы, мотоботы, парусные барки и боевые корабли: сторожевые, корабли-охотники за подводными лодками, гидроавиатранспорт, тральщики, быстроходные десантные баржи.
Голос дочери: Они топили вражеские транспорты, и это было чудовищно, но другого выхода не было. И неизвестно что страшней в такой мясорубке войны – смотреть, как тонет чужой корабль с грузом и людьми или переживать гибель своих однополчан …
51 сцена.
24 октября 1944 года. Общежитие офицеров. Пилоты собираются на ужин. Кот у двери мяукает, просится выйти. Иван открывает дверь, склоняется над котом, шутливо машет рукой:
Иван (коту): Прошу вас, (кот не выходит), прошу вас, наглая морда!
Борисенко (бесцеремонно берет кота за шкирку, выставляет в коридор): Ну, иди уже, Михеля!
Иван (продолжает разговор): Вам, молодым, воевать легче – проще относитесь к жизни и смерти, вами правят удаль, лихачество. Вы все злые, задорные, озорные.
Борисенко: Естественно! Каждому хочется выглядеть отважным, чтобы обращали внимание, чтобы стать примером для других.
Иван: Все соревнуетесь, у кого больше сбитых фашистов?
Борисенко: А что тут плохого? Живем ведь дружно – смертельная опасность сплачивает.
Диктор: Из летной книжки:
« 24.10.44г. – Аэрокобра
Сопровождение 3-х торпедоносцев в р-н Берливог.
Задание выполнено. Штурмовали корабли охр.
Обеспечено потопление 1 скр и 1 самох. баржи.
Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков.»
Иван: Молодцы! Вы становитесь грозной силой. У вас – пытливость ума, инициатива и дерзание, смелый риск и безотказность.
Борисенко: Выполнение боевого задания – чем бы оно ни закончилось – для нас непреложный закон. Впрочем, как и для всех остальных.
Голос дочери: Таких вылетов за одни сутки могло быть несколько. Что там случалось, записано скупыми фразами в летной книжке – здесь поиски сбитых экипажей, бомбоудары по портам и потопленные транспорты врага – порой событий только одного такого дня хватило бы не на одну жизнь…
Министерство обороны Российской Федерации
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ АРХИВ.
Архивная справка.
Сообщаем, что старший лейтенант Алефиренко Иван Емельянович, 1920 г. рождения, командир звена 255 иакп 5 мтаккд ВВС СФ за мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга в условиях, сопряженных с риском для жизни,