Но изменило ли оно ему в последнем счете? Вагнер впоследствии в письме к своим друзьям «благословлял» парижскую нужду за то, что она дала ему такие плоды. Вечно голодный, преследуемый долгами и неудачами, перебивавшийся кое-как, плохо оплачиваемой и унизительной работой над аранжировками чужих мелодий, Вагнер все-таки кончает свою первую большую оперу «Риенци», и пишет вслед за ней вторую, которая является диалектическим противовесом первой: «Летучего голландца». — Он открывает в себе новые возможности литературно-художественного творчества. Он пишет новеллы, которые не устарели до сих пор. Он вырабатывает миросозерцание, которому останется верным до конца: он осознает необходимость революции в искусстве, — и не только в искусстве. Без парижских переживаний нельзя осмыслить будущего участия Вагнера в саксонской революции. В Париже рождается Вагнер — друг Бакунина. Он начинает ненавидеть капитализм.
День за днем тянется безнадежная борьба Вагнера с Парижем. Вокруг Вагнера группируются немногие друзья — немцы, ведущие в Париже призрачное существование полубезработных трудящихся: библиограф Андерс, филолог Лере, художник Китц, оставивший чудесные портреты Гейне и самого Вагнера. Ни у кого из них нет денег — но много надежд. Рекомендательные письма Мейербера?! — Увы, их бывало обычно слишком много в распоряжении «Большой оперы»! — Директор прочитал письмо «ничем не проявляя, чтобы оно произвело на него хоть какое-нибудь впечатление». Габенек, дирижер, обещал исполнить увертюру к «Колумбу» — единственную готовую оркестровую вещь Вагнера. — Через Андерса познакомился Вагнер с Дюмеланом, ловким либреттистом, который взялся перевести на французский язык стихотворный текст «Запрета любви». — Музыку пишет Вагнер пока исключительно для пения. Зимою 1839 — 1840 гг. возникают три романса на французские тексты — «Спи, мое дитя» — легкая музыкальная вещица на слова неизвестного автора, — «Миньона» («Роза») на слова Ронсара, — и «Ожидание», на стихотворение из «Восточных мелодий» Виктора Гюго. Интереснее всего песня Вагнера на слова «Два гренадера» Гейне. Всемирной популярностью пользуется романс этот с музыкой Шумана, написанной позднее вагнеровской. Любопытно, что оба композитора кончают романс «Марсельезой». Оказалась неисполненной и ария, которую Вагнер предложил знаменитому басу Лаблашу для вставки в оперу «Норма» Беллини, так же, как и ария на текст Беранже «Прощание Марии Стюарт»… Единственно отрадным впечатлением от этого сезона в Париже для Вагнера было только присутствие на образцово выполненной девятой симфонии Бетховена, ставшей для него неиссякаемым потоком вдохновения. Он сравнивает это впечатление с тем, которое получил он от «Фиделио» и Шредер-Девриент в 1829 г. «Глубокая пропасть стыда и раскаяния» поглотила критическое отношение Вагнера к Бетховену, его «измену», намеченную в рижском письме к Мейерберу. И лучшим отзвуком на колоссальное воздействие «Девятой» является начатая Вагнером в январе 1840 г. увертюра к «Фаусту». Это вовсе не введение к гетевской поэме. Глубокий пессимизм овеял эту музыку, стоящую выше всего, что было написано Вагнером до тех пор. Вливая все побочные переживания в единый поток, Вагнер кончает увертюру на победной катастрофе-гибели, которая в то же время и торжество. «Фауста» Вагнер докончил значительно позднее, в 1855 г. Тогда, в 1840 г., он носился с мыслью написать целую симфонию на эту тему.
… Скудные деньги давно иссякли. Шесть месяцев пропали даром, и единственным источником помощи для Вагнера опять остается Мейербер. Знаменитый композитор знакомит Вагнера с издателем Шлезингером и своим главным агентом Гуэном — тем самым, забытый портрет которого набросал в своих парижских корреспонденциях Гейне. Одно время благодаря посредству Гуэна Вагнеру улыбнулась надежда: театр «Ренессанс», третья оперная сцена Парижа, приняла к постановке «Запрет любви». Вагнер в припадке оптимизма меняет свою скромную комнату на новую квартиру в лучшей части города (улица Гельдер). Здесь он встречается со своими сестрами, приезжающими в Париж с целью развлечения… Но, увы, театр «Ренессанс» объявляет себя банкротом. Положение Вагнера становится отчаянным. Он мечтает даже об эмиграции в Америку, где можно забыть о музыке «здоровым трудом создать себе разумное существование». Ведь в тридцатые годы полтораста тысяч человек переселились из Германии в Америку, и чуть ли не втрое больше — в сороковых. И все-таки Вагнер опять работает над «Риенци», которого кончает в октябре 1840 г., разрабатывает «Летучего голландца», сначала «умещая его в одном акте»… Хорошим другом оказывается для Вагнера Лаубе. Он знакомит его с Гейне, достает ему субсидию из Лейпцига — которая быстро и бесследно тает, знакомит его даже с русским графом Кушелевым, который собирался набрать в Париже труппу для крепостнических своих забав в России… Вагнер чувствует себя как рыба в сетях. За издание «Двух гренадеров» ему приходится даже приплачивать Шлезингеру… 20 сентября 1840 г. он посылает Апелю отчаянное письмо: «Я все, — все — все последние источники голодающего — исчерпал до конца; несчастный, я не знал до сих пор людей… Деньги — это проклятие, уничтожающее все благородное… Я был вынужден последнее самое маленькое, украшение, последнюю нужную посуду моей жены обратить в хлеб, она теперь больна, и не имеет помощи, потому что выручки за обручальные кольца не хватает для приобретения и хлеба и лекарства… Я проклял жизнь…» 28 октября 1840 г. Вагнер был арестован и отведен в долговую тюрьму, выпущенный оттуда через месяц только после того, как Апель прислал денег.