Выбрать главу

Это пришлось лично испытать Вагнеру на примере своего «Летучего голландца». Он отнес сценарий директору «Большой оперы» Леону Пилле, с которым Вагнера познакомил опять-таки Мейербер. — Леону Пилле понравился сюжет. Но тщетно доказывал ему Вагнер, что только от автора сможет он получить успешную разработку, поэтическую и музыкальную. Директор откровенно указал Вагнеру, что на постановку какой-либо оперы он в Париже рассчитывать не может, что ему, в благоприятном случае, придется ждать несколько лет до постановки. Но что он может продать сценарий для переработки кому-либо из французских авторов, по очереди ближе стоящих к желанным огням рампы, чем Вагнер. — Сценарий «Летучего голландца» пришлось продать. Зять Гюго смастерил из него либретто оперы «Корабль-призрак» которую написал через два года парижский дирижер Дитцш; в 1843 г. она торжественно провалилась. А пятьсот франков, полученных Вагнером от продажи сценария, позволили ему взять на прокат пианино для своей полудачной квартирки в Медоне — и в семь недель написать партитуру «Летучего голландца» та как он хотел бы ее видеть. На рукописи партитур Вагнер пишет: «В ночи и в нужде. Через тернии к звездам…»

Как раз во время работы над «Голландцем» 29 июня 1841 г., Вагнер получает письмо дрезденского директора Люттихау о том, что «Риенци» принят к постановке. Правда, от «принятия» до «осуществления» путь еще далекий, но это известие окрыляет Вагнера. Когда был закончен текст «Летучего голландца», он послал его в Лейпциг, театр которого был ему давно знаком. «Голландец» был возвращен автору под предлогом, что сюжет слишком мрачен. Вагнер посылает текст в Мюнхен, зная, что там ищут новую оперу. Текст возвращается, ибо он признан «неподходящим для Германии». В третий раз посылал Вагнер текст вместе с письмом к Мейерберу в Берлин, там он наконец принят. Правда, в Берлине «Голландец» поставлен не был, принявший его директор Родерн давно уже собирался в отставку — но и это «да», полученное Вагнером после длительных и мучительных для него «нет», было для него неожиданной и необходимой поддержкой. Две оперы в двух крупнейших театрах Германии! Последние месяцы пребывания Вагнера в Париже окрашены в оптимистические тона.

Даже родственники его, давно уклонявшиеся от поддержки его «неправильной жизни», пришли ему на помощь, доставив ему средства на обратную поездку из Парижа в Дрезден. Вагнер чувствовал, что без его личного участия «Риенци» поставлен не будет. 7 апреля 1842 г. Вагнер покинул свое «чистилище».

…Можно много трогающих, печальных и забавных сцен вспомнить о Вагнере в Париже. Как он приходит к жене с гусем, в клюве которого — только что полученный от сестры билет в 500 франков; это из времени последнего, уже удачливого периода. Как он обильно завтракает у Галеви, вместо того, чтобы заниматься с ним корректурой сделанного Вагнером из «Королевы Кипра» клавирцуга. Или как Вагнер принужден в течение долгого времени сидеть дома, поскольку его сапоги в буквальном смысле оказались без подошв… Как ему помогают его друзья, веселый Китц и меланхолический Андерс; как Вагнер справляет с друзьями новый (1841) год, стоя на столе и проповедуя правильное решение социального вопроса о южно-американских штатах. Или как знаменитый скрипач Вьетан играет у Вагнеров целый вечер, и Китц уносит его в награду домой верхом на собственных плечах…

Что же дала Вагнеру художественная столица Европы?

Суровым и беспрекословным осуждением заклеймил он парижский оперный театр. Всеми силами своего существа возмущается он против господствующих в капиталистическом искусстве протекционизма, продажности, покупной славы; он протестует против опер, написанных для фиоритур модной певицы, против этнического объединения эффектной музыки, никчемной режиссуры, бездарного драматического исполнения хотя бы самых великолепных виртуозов звука. Он выдвигает тезис о необходимой единой основе театра как такового. Искусство осознается им как большое социально значимое дело. Как склонен он уважать Берлиоза за то, что тот, единственный, кто не пишет музыки для денег, или, что то же, для дешевой популярности!