10 февраля 1849 г. он печатает в «Народных листках» статью «Человек и существующее общество». «Борьба человека против господствующего общественного строя началась», пишет он: «сила для этой борьбы может у нас вырасти только из познания обреченности нашего общества; если она осознана, то оно уже осуждено». И наконец горячим гимном революции является его статья «Революция» в «Народных листках» от 8 апреля 1849 г. — «Я разрушу до основания господствующий строй», говорит Вагнер о имени революции: «пусть собственная воля будет господином человека… а его собственная сила — всем его достоянием; святыня — это свободный человек, и нет ничего выше его… я разрушу всякую власть одного человека над другим… ибо я — революция, я вечно творящая жизнь!..» Потерянное стихотворение Вагнера, в котором он призывал к борьбе с царисткой Россией, руководительницей европейской реакции, показывает еще раз направление его политических симпатий.
Болезненно самолюбивый, отзывчивый и поддающийся всем влияниям, эгоцентричный и нервный. Вагнер был окружен непониманием н неудачами. Его преследуют денежные заботы, все более настойчивые. Он переселяется из центра города в пригород, живет в дешевых комнатах бывшего дворца Марколини, где в саду (в июне 1848 г.) происходит собрания граждан по вопросу о вооружениях. Его оперы не принимаются. «Риенци», имевший такой успех в Дрездене, не удается в Берлине. Критика высмеивает и унижает Вагнера. За него берутся профессиональные остряки и интриганы… Когда, по возвращении из Берлина (1847 г.), Вагнер подает в дирекцию просьбу увеличить ему жалование хотя бы до того уровня, которым пользуется Рейссигер, директор театра дает Вагнеру прочесть составленный о нем отзыв: «переоценивая свой талант, прислушиваясь к экзальтированным и нелепым восхвалениям», Вагнер, «запутавшийся в долгах», подлежал бы, по мнению дирекции, совершенному увольнению с поста капельмейстера, если бы не кое-какие его заслуги и прилежание… Вместо увеличения жалования Вагнеру предлагают субсидию в 300 талеров. Несколько облегчает положение Вагнера только возобновление и начинающийся успех «Тангейзера», а также репутация, которую себе приобретает Вагнер, как симфонический дирижер. Умирает его мать… С женой своей Вагнер давно уже чувствует себя разъединенным… «Время, погрязшее в ничтожестве, убивающее всякую благородную инициативу!..» Известие о Февральской революции во Франции поразило его. Вагнер — не олимпиец, вроде Гете, и не политический литератор, как Гейне, — Вагнер — это бросающийся в движение порыв. Знал ли он точно, чего хотел? «Вы поняли сущность свободы», писал он в Вену. «Поняли, что ее нельзя приобрести наполовину. Если у нас отымут хотя бы малейшую частицу ее, мы вскоре лишимся и всего. Каждая малейшая частица ее связана с нашей честью… с оружием… должны мы… бороться за нее». Его имя и личность уже привлекали к нему людей — персонально и принципиально. Вокруг него группировались поклонники, — молодежь, из которых надо назвать Карла Риттера, Ганса фон Бюлова, Теодора Улига. Лист приезжает в первой половине 1848 г. в Дрезден, и между ним и Вагнером завязывается подлинная дружба. Но наступающая осенью 1848 г. реакция снова бросает свою тяжкую тень — на все живое в Германии. Зимою Вагнер вновь участвует в конспиративных собраниях ночью в саду дома семьи Науман, известном под названием «зверинца»; здесь Вагнер знакомится с Бакуниным. В этом настроении написана Вагнером в ноябре «Смерть Зигфрида»; написана без надежды на осуществление в каком-нибудь современном театре, с пессимистическим учетом гибели молодого энтузиазма, торжества злобы и мести — и последнего самопожертвования. Зима проходит для Вагнера «в состоянии смутного брожения». Даже музыкальное творчество перестает удовлетворять его. Он носится с идеями драм, бросает их. Вагнер все больше сближается с теми из попутчиков его жизни, в которых он учитывает стремление вперед, разрыв с тем, что было. Рекель изгнанный со службы за слишком демократические взгляды, ставший редактором и издателем «Народных листков», ему особенно близок в эти дни. Вагнер в начале 1849 г. переживает чрезвычайно интересный момент своей жизни. Годы странствий как будто давно прошли, королевский саксонский капельмейстер — как будто на верхних ступеньках музыкальной карьеры — и в то же время Вагнера тянет к новым бурям, все больше и больше сходятся те три тропы, о которых говорили мы выше.