Замечание автора
Пусть эти полчаса останутся в тени: мое повествование представляет только факты. Но прежде чем сообщить, что ожидание окончилось, я изложу вам одну историю, а читатель пусть задумается, так ли уж она далека от той, что я рассказывал.
За неделю до событий, о которых мы начали свой рассказ, 12 января, примерно в половине одиннадцатого утра, на площади Согласия перед одним из самых красивых отелей Парижа остановилось такси. Двое посыльных бросились к нему. Но дверца машины распахнулась, прежде чем они успели коснуться ее; они увидели сидящего в такси человека самой заурядной наружности — в пенсне, с бородкой клинышком, в черном поношенном пальто и видавшей виды шляпе, — он смотрел на них с некоторым страхом.
— Это еще что такое? — процедил сквозь зубы один из посыльных.
Они привыкли обмениваться репликами, почти не разжимая губ.
— По ошибке, — отозвался другой посыльный.
Однако профессиональная выучка заставила их поклониться и протянуть руку к маленькому чемоданчику, который составлял весь багаж путешественника. Но робко, хотя в то же время решительно человек с бородкой клинышком отказался от их помощи. Он вылез из такси, держа в руке свой чемоданчик, убогий вид которого вполне соответствовал внешности его владельца.
С большим трудом извлек он из кармана кожаный бумажник. Все его движения были какими-то лихорадочными и неловкими. Чтобы расплатиться с шофером, ему пришлось зажать чемоданчик между коленями. При этом он чуть не сбил со своего носа пенсне. Крахмальная манжета на левой руке, ни на чем не державшаяся, соскользнула вниз, и этот твердый негнущийся обруч крепко обхватил кисть до самых кончиков пальцев. Время от времени незнакомец вскидывал глаза, словно черпая новую порцию страха в проносившихся мимо автобусах и легковых машинах, в потоке пешеходов, в свистках конного полицейского. До чего же трудным оказалось для него отсчитать два франка пятьдесят сантимов, которые требовалось уплатить по счетчику! За время этой бесконечной операции посыльные утвердились во мнении, что человек этот принадлежал к тем темным маклерам, не отличающимся ни умом, ни обаянием, которых, однако, считают нужным использовать некоторые фирмы по одним им ведомым причинам. В чемоданчике наверняка находились подготовленные для подписания контракты или образцы всякой редкой продукции, способной заинтересовать какого-нибудь сказочно богатого промышленника из Японии или Нового Света, для которых отель этот был своеобразным штабом. Но молодые люди ошибались. Поскольку, расплатившись наконец с таксистом, человек с бородкой клинышком спросил взволнованным голосом, ни к кому вроде бы не обращаясь:
— Как бы получить... номер?
Ошеломленные посыльные радостно вспыхнули. Чтобы получить номер, мсье должен просто проследовать за ними в «приемную». Они проводили его с подчеркнутой любезностью, а он в ответ раскланивался, неловко шаркал ножкой. Этот балетный номер наконец прекратился, когда, повернув налево, они вошли в зал, где находились стойка с регистрационными карточками, касса, окруженная медными поручнями, огромные трубы пневматической почты и молодой человек в визитке, с прилизанными волосами, истинный образец серьезности и элегантности. То был господин Бенои, старший администратор. Господин Бенои нахмурил брови. Какой-то коммивояжер осмелился проникнуть в отель через парадный вход? Подобно трусливым собакам, посыльные, казалось, готовы были распластаться перед администратором на брюхе. Они одновременно выдохнули шепотом:
— Мсье желает получить номер.
В отеле видели всякое. Но это только так говорится — для отеля подобного класса существуют вещи невиданные и неслыханные. К примеру, тут никогда еще не видели — во всяком случае за те три года, что здесь служил господин Бенои, — чтобы человек, выглядевший так, как этот незнакомец, выразил желание поселиться в отеле. Администратор, нарушая элементарнейшие незыблемые правила своего заведения — он даже забыл поклониться, улыбнуться гостю, — без всяких официальных представлений объявил: