- Эй, зачем это? - испугался Санек. - Я прыгать не буду! Я не самоубийца!
- Когда вы окажетесь за окном и отпустите себя, вас утянет в нужную сторону, - объяснил доктор, убирая с подоконника на стол бегонию и раскрывая створку. - Может, не сразу, правда...
- Я же упаду! - заверещал пациент, забиваясь под потолок.
- С чего же? - доктор попытался поймать его за штанину. - Ведь не падаете же вы сейчас! Не дурите, Саша, идите за окно!
Как только Санек оказался наверху, он вдруг ощутил, что чувство, которое он испытывал сегодня целый день - будто его рвет изнутри на части, тащит во все стороны сразу, - изменилось.
- Или укольчик, - предложил доктор снизу.
- Иван Борисович, меня, кажется, тянет! - крикнул Санек. - Помогите!
- Куда, куда тянет?!
- Не знаю! Но если вы немедленно не схватите меня за ногу!..
Он как будто снова оказался на космодроме. Кругом нарастал рев воздушных струй, Санек становился все легче...
- Спасите! - закричал он.
И его утянуло.
***
Санек лежал на полу.
Он огляделся.
Дома, конечно же, он дома! Вот недавно купленный новый диван, вон трюмо и тумбочка, вон стол с остатками пиршества, за ним свисает родной обрывок обоев, у стены шеренга пустых бутылок, они стоят навытяжку, как оловянные солдатики. И запах, тяжелый запах застоявшегося воздуха, пустоты и одиночества.
Санек вскочил. Снаружи виднелась звездная ночь, фонари не горели. На полу лежал квадрат лунного света, в углу валялся одинокий носок. Молодой человек поспешил открыть окно, впустить в комнату ночную прохладу и свежесть. За стеной негромко играла музыка, звучали приглушенные голоса. Санек вдохнул полной грудью. Значит, он хотел домой?
Он перегнулся через подоконник, посмотрел вниз. Куда теперь его тянет?
Седьмой этаж. Под ним, почти у самого подъезда, стоит круглосуточный ларек. Если высунуться подальше, то можно разглядеть черную крышу и полоску света на асфальте.
Раздался нерешительный тихий стук в дверь. Санек отпрыгнул от подоконника.
- Да! - крикнул он. Сердце бешено колотилось. Что его притягивало, когда он выглядывал, - киоск с водкой или земля?
Дверь приоткрылась, показалось мятое лицо. Музыка стала громче. Пьяный, будто простуженный, голос произнес:
- Я не поме... шала? Санек, у тебя не оста... лось водочки? После друзей-то...
- Одни пустые бутылки, можешь посмотреть. - Санек пропустил мать в комнату.
Она вошла пошатываясь, с виноватым лицом. Придерживая подол полурасстегнутого грязного халата, надетого поверх спортивных штанов, мать присела на корточки около посуды. Она приподнимала бутылку и разглядывала в свете тусклой лампы, просачивающийся через щель в дверях, наклоняла каждую и трясла. Но все были пусты.
- Ничего... нет, - запинаясь, произнесла мать и поглядела жадно на стол, но там только расплывалось пятно от пролитого вина. - Ниче... го. - Держась за стенку, она с трудом поднялась. - Прости, сынок. Я не помеша... ла? Ты же знаешь, что я тебя... оч... очень люб... ик! Тебе не скучно? Приходи к нам...
- Нет, не хочу, иди!
Она покинула комнату, осторожно, двумя руками прикрыв дверь. Санек залез на подоконник. Уж лучше земное притяжение, чем беспросветная тоска.
И шагнул в окно. Земля стремительно затягивала, ветер свистел в ушах...
Санек вспомнил. Вот как он там оказался, в том странном мире! Вот так же просто сошел с подоконника. Но не умер, а... Куда его затянуло? Эх, жаль, что он не успел там ничего сделать! Наверное, это прикольно - изучать в небе перелетных птиц...
***
На городской свалке было тихо, только ветер шуршал старыми пакетами. Одна из куч мусора приподняла голову, приставила руку к уху, оттопыренному заметно более другого. Ни звука не доносилось от мусорного вала, ни звука, свидетельствующего, что тут есть люди. Тогда старик, кряхтя и постанывая, выбрался из-под завала.
Он отлежал себе ногу, однако переждал стычку в безопасности. Милиционеры и бандиты столкнулись прямо над его головой, схватка была жаркой и быстро закончилась. Почти все участники были повержены, один оставшийся в сознании раненый милиционер вызвал по рации подмогу. Никто из приехавших служителей порядка старика не заметил, как и водитель старенькой санитарной линейки, что следовала за тачками милиции. Тела погрузили и увезли; люди в форме еще долго стояли, переговариваясь, а бомж все лежал под перевернутым диваном, куда заполз в самом начале столкновения, лежал и прижимал к груди две бутылки.
И вот наконец все стихло. Старик подождал еще для верности, затем вылез, поднялся, оглядываясь. Мусор вокруг был изрыт, потревожен, на высыпавшихся из пакета исписанных рваных бумагах виднелась кровь.