После рвоты в голове немного прояснилось. Вова сел напротив разгоряченного Петра:
- Как какое дело, - сказал он. - Ведь люди ночью спать хотят. А ваш храп им мешает.
- Пошли они в жопу, ваши люди! - крикнул Петр. - Я, что ли, не человек?
- Человек, конечно, - согласился Вова. - Потому и сделали для вас отдельные вагоны. Соблюдены и ваши права, и интересы других людей, все правильно. Как в самолетах салоны для курящих и некурящих.
- Блять, да я-то тоже хочу... - Петр в ярости вскочил - и влепился головой в опущенную вторую полку. - О-о-о... - закатив глаза, он повалился на сиденье, тяжело дыша.
Вова потряс его за плечо:
- Вам плохо?
Лысый пошарил руками вокруг себя, наткнулся на стол, оперся о него и осторожно сел, тупо глядя перед собой, моргая и слизывая с подбородка слюну. Судя по звукам, групповуха закончилась, вообще вагон поутих, слышались только негромкие отдельные голоса. Вова глянул на часы - полтретьего ночи. Он негромко спросил у Наташи:
- Ты спать собираешься? Я так уже хочу. Когда здесь обычно ложатся?
- Спать? - переспросила Наташа и расхохоталась. - Ты в вагоне для храпящих, придурок!
Петр сказал, вздохнув:
- Я... тоже хочу спать.
- И я! - вякнул Ваня.
- Мы все хотим спать, - угрюмо сказала Наташа.
- Так спите, - растерянно предложил Вова. - Белье здесь сколько стоит?
- Белье? Ха-ха! - Петр засмеялся и икнул. Юноша заметил в пьяном взгляде лысого соседа подозрительность. - Да я десять лет белья не видел!
Вова поднял голову и посмотрел на третью полку, где обычно лежали свернутые рулоном матрасы, из середки которых выглядывали подушки. Наверху ничего такого не было.
- Он же не наш, - с отвращением воскликнула Наташа. - Обычный!
- Чужой! - взвизгнул Ваня и ни с того ни с сего пнул Вову.
- Эй, ты, дедок... - начал Вова, но проходивший мимо голый мужик перебил его:
- Где чужой?
- Он! - все трое указали на юношу.
- Инопланетянин, что ли? - ухмыльнулся голый. - Такого я еще не трахал! Щас попробуем...
- Он из тех, из нехрапиков, - сказала Наташа.
Из-за плеча голого высунулась небритая морда с фингалом:
- А-а? Чего это он здесь делает? Пускай к себе валит, урод!
- Это не я уро... То есть я не урод! У меня билет в этот вагон!
Около купе собирались мужики. Голый покраснел.
- Не ты урод? Хочешь сказать, это я урод? Да я тебе щас, ублюдок...
Вова не успел увернуться. Голый ударил и попал ему в глаз. Голова откинулась, и Вова съехал вниз.
- Ты че, Васек! - заголосили сзади. - Че пацана бьешь!
- Он нехрапик, блять! - крикнул голый.
- Мочи его! - немедленно откликнулись сзади, и все накинулись на юношу, толкаясь и крича. Наташа, завизжав, вскочила на стол, оттуда - на вторую полку. Вова полез под стол, но его вытащили за ноги и стали пинать.
- Что вы делаете, за что! - кричал юноша, закрывая голову и сжимаясь в комок. - За что?!
- Нехрапик хренов, урод, урод, - приговаривал Петр, суя кулак парню в бок. Кричала где-то Людочка, кричала наверху Наташа, кричали мужики, кричали, свистели, били...
...Перед глазами все расплывалось. С усилием собрав взгляд, Вова узнал склонившуюся над ним Людочку. Она вытирала ему лицо холодной мокрой тряпкой.
- Ой, смотри, глаза открыл! - с верхней полки смотрела Наташа. - Ну что, дурачок, получил права человека?
Вова хотел ответить и не мог - высохшие губы затвердели, язык не шевелился. Голова кружилась, лица девушек все время заваливались набок.
- Людочка, - протянул невидимый Вове Петр. - Когда же ты мне дашь, зайка моя?
Проводница продолжала осторожно вытирать Вове лицо.
- И какой идиот продал ему билет без справки, - приговаривала она, качая головой. - А ты, козел озабоченный, отвяжись. И так теперь с ментами проблем не оберешься...
- Людочка... - проныл Петр.
- Отвянь! Ты уже ничего не можешь, на хрена я тебе давать буду! И вообще мне не до тебя, протокол еще составлять и подписывать.
- Все внимание уроду-нехрапику, - обиженно проворчал Петр, судя по голосу, отвернувшись. Вова не мог ответить, ему приходилось только слушать. - Ему все, а я и не человек вроде. Главное, ладно бы иностранцев каких гнобили, а то ведь своих! Своих!
- Да человек ты, человек! - с раздражением отозвалась Людочка. - Человек, блять. Но уже не мужик.
- Да у меня лучше всякого молодого встает! - возмутился Петр.
- Только кончить никак не можешь, - добила проводница.
На некоторое время в купе стало тихо. Потом Наташа вздохнула: