Вошел директор, его крупная фигура заняла почти весь дверной проем.
- Здравствуйте, Михаил Васильич! - хором поздоровались девушки.
Директор кивнул им, затем предупредил Олю:
- Гольцова, после обеда приедет человек из "Винтера", будешь переводить. Готовься.
- Да, Михаил Васильич, - ответила Оля весело и, когда директор скрылся в кабинете, добавила: - Вроде еще башмачки за ворота кидают.
Таня с Машей прыснули.
- Ну да, как кинем наши сапоги за дверь, так и зашибем "Винтера"!
Из переговорника раздался сердитый начальственный бас:
- Гольцова, Васина, Терешкина, работайте!
После обеденного перерыва девушки вернулись из столовой с глубокой тарелкой. Налили туда воды, в офисе выключили верхний свет, зажгли свечи и по очереди держали их над тарелкой. Прозрачный парафин застывал бесформенными белыми пятнами.
- А у меня похож на мешок, - шептали девушки, склонившись над столом, соприкасаясь макушками. - Смотри, у Таньки собака! А у Ольги рогатое что-то. Не черт ли? Нет, это она мужу рога наставит! Ладно вам, девочки...
Затем по очереди выходили в коридор спрашивать имя суженого у первого встречного. Маша впорхнула в комнату красная и довольная:
- Моего будут звать Роман! Ольга, твоя очередь.
За дверью Оля осмотрелась: кто-то шел в ее сторону.
- Простите, Вас как зовут? - обратилась она к посетителю.
- Марк, - улыбнулся тот, сверкнув зубами. - Не подскажете, где я могу найти Ольгу Гольцову? Я из фирмы "Винтер".
- Ой, а почему вы говорите по-русски? - отчего-то зарделась девушка.
- Может, зайдем в офис? - все улыбался представитель "Винтера". Это был обаятельный мужчина лет сорока, гладко выбритый, с темными внимательными глазами.
- Конечно, - Оля открыла дверь и снова ойкнула: забыла уже, что творилось в комнате. Электричество выключено, на компьютере горят свечи, по полу расставлены женские сапожки, на столах раскиданы предметы верхней одежды сотрудниц и разная бижутерия, а секретарь и офис-менеджер стоят, раскрыв рты, у входа.
- Что вы делаете? - удивился пришелец. - Гадаете? О, старый русский обычай!
- На суженого-ряженого, - смутились девушки.
- Покажете?
По дороге домой Оля все вспоминала неприятного менеджера. То есть сначала Марк был очень мил, смотрел на крещенские забавы, затем начал вольно шутить, предлагать Оле пойти в ресторан...
- Нет, что вы, - Оля не знала, смеяться или плакать. - Что вы, я не могу.
Он вдруг убежал, вернулся с цветами и шампанским, звал всех троих, но именно на Олю смотрел особенно пронзительно, словно изучая.
- Я не пойду, - сказала Оля твердо.
- Да почему же?
- У меня муж. И ребенок.
Марк засмеялся:
- Вы меня обманываете. Вы только что гадали на жениха!
- Ну гадала, подумаешь, - рассердилась Оля. - Мы просто развлекались.
Он нахмурился, как будто даже обозлился:
- Нет, вы не могли этого делать. Так нельзя. Как вы могли гадать, когда вы замужем? И еще ребенок. Нет, вы меня обманываете. Ольга, я вам не нравлюсь?
"Вот привязался иностранец!" - подумала девушка.
- Да нет, нравитесь, в общем, - вынужденно согласилась она. - Но я действительно замужем, поэтому ни в какой ресторан сегодня не пойду. Не верите?
Иностранец смотрел, как показалось Оле, с сожалением.
- И все-таки давайте я буду вашим суженым, - предложил он.
- Вам паспорт показать? - грубо спросила Оля и полезла в сумочку.
Михаил Васильич, все ждавший, когда гость удовлетворит любопытство, почувствовал напряжение и забрал представителя "Винтера", чрезвычайно довольный, что тот говорит по-русски.
Когда мистер Марк уходил, он шепнул Оле:
- Так я к вам скоро приду. Когда вы останетесь одна.
И ложась спать, Оля все думала, что же он имел в виду.
Ночью молодая женщина проснулась. Сорочка намокла и прилипла к спине, грудь болела, на губах застыл крик. Вокруг стояла густая тьма. Рядом всхрапнул муж, застонал.
- Коля, ш-ш-ш, - Оля погладила мужа. Тот перевернулся к стене и затих.
Оля напряженно всматривалась в темноту. Что ей приснилось? Что-то, отчего перехватило горло и стало трудно дышать... мерзкое и противное. Как будто она стоит, а в комнату вползают змеи, заполняя пол, и некуда ступить, и нельзя убежать. Они все лезут, черные тугие тела извиваются под ногами, касаясь ступней, и Оля замирает, старается не дышать, чтобы поднятые черные головы с высунутыми раздвоенными языками...