Пятница прошла без Игоря, но с обычными страхами и лекарством.
Рано утром в субботу, надев новую блузку, прихватив приготовленные подарки и глянув из окна во двор, Эрика вышла из дома. Спокойно дошла до остановки. Спокойно доехала до вокзала. Спокойно села в электричку. Никто за ней не следил, не смотрел, не ехал параллельно. Через несколько часов она открыла такую знакомую калитку, шагнула на дорожку, ведущую через сад к дому…
4
Войдя в дом, обнявшись и расцеловавшись с родителями, Эрика тут же спросила:
– А где дядя?
Мама ответила:
– Не приехал. Не смог.
Отец добавил:
– Что-то у него там по работе случилось. Он тоже расстроился, что с тобой не повидается. Но сказал, что, может быть, как-нибудь заедет прямо к тебе в гости.
– Ко мне?
– Да, – подтвердил отец, – по делам заедет к вам в город на какое-то время. Так что жди, он тебе позвонит.
Эрика не могла сказать, обрадовала ее такая новость больше или расстроила.
Пообедали. Эрика зашла в свою комнату. Полистала книжки на полке. Погладила свои детские игрушки, прилегла на такую привычную кровать и крепко заснула.
Родители, заглянув в ее комнату, ходили по дому на цыпочках:
– Уморилась с дороги.
Когда проснулась, то долго лежала и смотрела в потолок. Так хорошо, спокойно было в этом тихом доме.
Потом Эрика встала, вышла к родителям. Обедали и обсуждали местечковые новости. В городке все друг про друга все знали. Эрика быстро вошла в курс последних событий. Но они мало ее волновали. У нее не было здесь других близких людей, кроме родителей.
Немного устав от разговоров, Эрика вышла в сад. Прямо возле крыльца висели ее детские качели, сделанные отцом. Дальше стояли кислая вишня и сладкая черешня. Душистая груша. Две яблони, цветущие и опадающие белым. Слива. Под каждым из этих деревьев она маленькой делала секретики из стеклышек и конфетных оберток. Наверное, и сейчас они на своих местах…
Эрика брела между деревьями и неожиданно вышла к забору, к тому темному месту, где лежит куча старой травы, листвы. В детстве она казалась ей такой большой и страшной. Сейчас куча ее совсем не пугала, но, глядя на это серое пятно, Эрика снова вспомнила тот день, когда дядя напугал ее. Вспомнила и расстроилась. У них такой чудесный сад. В нем так хорошо, уютно. Если бы не эта куча. Если бы не дядя…
Она вернулась в дом и спросила отца:
– А эта куча у забора… она нам нужна?
– Нужна, – ответил отец. – Ты же знаешь, это перегной для удобрения.
Мама проворчала:
– Она уже столько лет лежит, копится, и никто ничего не удобряет. Только мыши там в этой куче плодятся.
Отец кивнул:
– Конечно, по-хорошему, надо бы ее убрать. Как-нибудь соберусь…
Остаток дня прошел за новыми разговорами. Родители расспрашивали про город, им было все интересно: и что там на ее работе происходит, и что есть в магазинах, и как люди ведут себя на улицах. Ни отец, ни мать давно не выбирались из своего городка. Хотя Эрика часто разговаривала с родителями по телефону, они продолжали задавать вопросы. То новые, то те же самые.
– Начальство не обижает?
Эрика, конечно, сразу вспомнила брюхатого пиволюба и его приглашение выбраться вместе за город, слова «От меня еще ни одна так просто не уходила…» Покачала головой:
– Нет, не обижает…
– К девушкам пьяные не пристают?
– Не пристают…
– А вот газеты пишут, что у вас там маньяк завелся.
– Пишут… – все также коротко ответила Эрика и вздохнула. Ей совсем не хотелось вспоминать город, свои кошмарные сны.
– Ты бы там, дочка, поосторожней, – качала головой мама.
– В сомнительные заведения не ходи, – снова наставлял отец.
– Да я и так осторожна, – вздохнула Эрика. – И никуда не хожу, нигде не бываю. Ни в сомнительных заведения, ни в несомнительных. Только на работу и сразу домой.
Так ведь оно и было. Эрика даже задумалась о том, стоило ли уезжать из дома. И здесь она тоже никуда бы не ходила. Только на работу и сразу домой. Ее в городке многие знают, она знает многих, но ни с кем из соседей, из бывших одноклассников, а также коллег и приятелей родителей ей общаться не хотелось.
Ночью Эрика спала плохо. То ли потому, что выспалась днем. То ли оттого, что ее разволновали разговоры с родителями. А, может, просто не давали покоя собственные мысли о том, что хотя она и сбежала из родительского дома, свою жизнь ей переменить не удалось.