В немалой степени борьба с сектанством осуществлялась при поддержке государства, сумевшего к концу первого десятилетия безбрежной свободы осознать необходимость существования хоть какой-то государственной идеологии, скрепляющей единство страны. Религия выступает весьма неважным ее заменителем, неся с собой разделение населения по конфессиям. Религия несет в себе скорее консервирующее начало, чем способствует развитию, однако даже такой эрзац гораздо лучше, чем ничего. Во всяком случае, религиозное возрождение, ориентированное на эндемичные религиозные воззрения, на данном этапе выглядит более внятной альтернативой распаду страны, чем враждебные иностранные проекты, напрочь выжигающие национальную идентичность, традиционную культуру и этические принципы.
С исламом все оказалось гораздо сложнее. Не просто сложнее, но и трагичнее.
Специфика ислама в том, что общественный авторитет религиозного деятеля значит всегда больше его формально занимаемой должности. Она, безусловно, играет роль, однако даже ушедший в отставку со своего административного поста исламский авторитет остается лидером, обладает весом, поддержкой и сторонниками. Если в православии существует жесткая дисциплинарная ответственность, есть действенные инструменты борьбы с раскольниками вплоть до отлучения от церкви, то для ислама (не только российского) это совершенно нехарактерно.
Еще одна специфика ислама, которая с успехом применяется в России для проникновения на её территорию так называемого «нетрадиционного ислама» — равенство всех исламских богословских школ-мазхабов. Единство ислама обеспечивается не единой точкой зрения по всем вопросам богословия, а многообразием мнений, уникальной способностью нахождения баланса между консервирующим началом и способностью к изменчивости и приспособляемости. Эта особенность ислама сделала его мировой религией, позволила ему распространиться на огромных просторах среди представителей самых разных культур.
Мазхабы невозможно поделить на некие ортодоксальные и схизматические богословские школы, и поэтому проповедник-ваххабит, толкуя Коран, не может быть обвинен в ереси только на том основании, что он трактует священную книгу неким «нетрадиционным» образом. Вообще, сами понятия «традиционный» и «нетрадиционный» ислам выбраны не совсем удачно, хотя интуитивно понятно, о чем идет речь.
Гибкость ислама, его во многом уникальная способность к приспособляемости к местным особенностям, обычаям, традициям привела к тому, что помимо классических мазхабов параллельно существуют и специфические направления, которые выражены в существовании мусульманских братств — суфийских тарикатов. Нужно отметить, что понятие «братства» очень характерно для исламской религии. Небезызвестные «братья-мусульмане», возникшие около сотни лет назад в Египте, поначалу были созданы как культурно-просветительское общество, боровшееся за сохранение идентичности «истинного» ислама перед лицом процессов разложения Османской империи. Аравийские ихваны времен создания всех трех версий королевства аль-Саудов — такой же пример еще одного «братства», поставившего своей целью объединения народов Аравии.
Наконец, есть мусульманские и околоисламские течения, которые вообще сложно отнести к той или иной богословской школе, они однозначно нетрадиционны для России, по большей части носят неагрессивный характер замкнутых сект. Это так называемые секты ахмадийя, Вера Бахаи, СУБД, неосуфии. Их не всегда можно отнести к исламским, не все из них склонны к экстремизму. Есть попытки создания искусственных конструкций типа евроислама, что выглядит скорее экзотикой, чем действительно перспективными модернизационными проектами.
Исторически сложилось так, что под «нетрадиционным» исламом в нашей стране понимают течения экстремистского толка. Это приверженцы и последователи салафизма, «Саф ислама» («чистого» ислама), ханбалиты, хабашиты, таблигисты, нурсисты, представители «исламских джамаатов», суннизма «внемазхабного толка», а также адепты партии «Хизб-ут-Тахрир» и ее многочисленных отражений и клонов. Парадоксально, но ваххабитами в России иногда называют и некоторых приверженцев воинствующего радикального шиизма, хотя, конечно, они к учению Абд аль-Ваххаба не имеют ни малейшего отношения.