был удивительно прост. Он был доступен каждому - от мала до велика.
Он со всеми вел себя одинаково демократично. Никогда он «не подавал
себя», «не держал от себя на расстоянии». Он со всеми был свой, равный.
Его обожали и ценили за необыкновенный дар.
Агнесса Петерсон
Это был актер Божъей милостью
И во всех его работах проявлялось в большей или меньшей мере это Боже
ственное начало, попросту именуемое поразительной актерской интуицией.
Как он угадывал, чувствовал манеру поведения, интонацию, внешний вид
своих персонажей - известно было только ему. Конечно, режиссер обьяснял,
направлял, но всегда у него наготове было свое решение образа. Помню, мы
репетировали ни бог весть какую пьесу «Стряпуха замужем», и между на
шими героями по сюжету был спор на высоких тонах. Умение импровизи
ровать - стиль нашего театра, привитое еще в Училище им.Щукина и очень
поощряемое Р. Симоновым. Так вот каждую репетицию Гриценко приносил
свои предложения. Я - тоже. В результате получилась безумно смешная дра
ка. Рубен Николаевич смеялся до слез, а через день сказал, что снимает эту
сцену, но сказал так тактично и доказательно, что нам пришлось смириться.
Это я говорю к тому, что Николай Олимпиевич всегда был более, чем готов к
репетиции - переполнен предложениями, которые обожавшему его Р. Симо
нову приходилось иногда отменять из-за переизбытка фантазии, из-за того,
что, если все использовать, то получится просто моноспектакль.
В «Принцессе Турандот» есть сцена масок с загадками. И тут он старал
ся принести неизвестную загадку, простую и наивную, чтоб «проверить»
партнеров на реакцию и самих нас повеселить и, как правило, вызвать
неизменный восторг зрителя.
Прямо скажем, не очень много читающий Гриценко, к роли Каренина
в фильме «Анна Каренина», где мы вместе снимались, подошел с неверо
ятной скрупулезностью. Он изучил текст Л. Толстого, неуклонно следо
вал описанию автором Каренина, с его вывороченными ногами, скрипу
чим голосом, нарочито медленной речью с петербургским выговором.
Ему всегда был важен внешний вид, походка, манера героя вести себя -
от этого каким-то непостижимым образом рождался на сцене или на экра
не живой человек. Так и здесь - даже речь была какая-то тягучая, механи
ческая, в точности, как в романе.
Я восхищаюсь его эпизодической ролью в «Семнадцати мгновениях
весны».
Его немецкий генерал за короткое экранное время сумел рассказать
о высшем слое генералитета 3-его Рейха, разочарованного в действи
ях гитлеровской Германии и предвидящего ее крах. Как тонко и умно
это сыграно! И откуда он мог почувствовать и показать такой тип, ведь
он никогда этого не видел.
А его блистательный Молоков в «Золотом дне»!
52
53
Он перевоплощался настолько, что, казалось, переделал сам себя и вну
тренне и внешне - взлохмаченная борода, резкие движения, сиплый го
лос и неуемная купеческая вседозволенность, даже буйство. И опять - ве
ришь, что такие купцы были, что он до ощутимости реальный, хотя сот
кано все из виртуозного актерского мастерства и нездешней интуиции.
Думаю, все вспоминают этот случай - на одну из генеральных репетиций
пришла его мать. После первого акта она спросила кого-то из актеров: «А что
это за артист, который играет Молокова? Я что-то у вас таких не знаю».
И когда ей сказали, что это ее сын, она долго не могла прийти в себя.
Вспоминаю, как он поставил свой единственный спектакль «Шестой
этаж» и сам там замечательно играл Жонваля. Я был распределен им,
55
как режиссером, во второй состав, но первые спектакли он, как правило,
играл сам. И вот, однажды, возникла необходимость, чтобы я срочно за
менил его в этой роли. Я очень волновался - играть после Гриценко не
просто, тем более, что Москве уже было известно, как обаятельно, легко
и изящно он сыграл «настоящего француза».
Все обошлось, и даже я потом играл с ним в очередь, но волнение свое
я помню до сих пор.
Он любил свой театр, хотел играть - все, много. Главное дело его жизни
было в этом, все этому было подчинено.
Гриценко никогда не пугало, что надо научиться еще чему-то для роли,
чего он не умеет, никогда он ни от чего не отказывался - не понимал,
как это может быть - театру надо, а ему нет. Театр ведь главный дом.
Счастье улыбалось ему, пока был жив Рубен Николаевич, который счи
тал, что этот актер может сыграть все. Обладая оптимистическим, каким-
то праздничным талантом, Рубен Николаевич находил огромное удоволь
ствие от пребывания на сцене. Это и роднило их с Гриценко. Мне кажется,
он вообще только и жил-то по-настоящему находясь на сцене.
Уже после смерти Рубена Николаевича, его сын Евгений Рубенович
занимал его в своих спектаклях, но уже не на первых ролях. Он у него
переиграл много каких-то второстепенных чудаков-стариков. Когда
Симонов поставил спектакль «Гибель эскадры», Гриценко там играл
боцмана, не помню, как его зовут. Покидая корабль, он так играл это
прощание, так смотрел на «палубу» последний раз, как будто прощал
ся не с кораблем, а с подмостками сцены навсегда. Он интуитивно
почувствовал это прощание...
Юрий Яковлев
***
Александр Сергеевич Пушкин как-то сказал об одной своей знако-
мой: «Как незаконная комета в кругу расчисленных светил...» - вот
Гриценко был таким светилом в нашем актерском цеху.
Никогда нельзя было предугадать, что он сотворит в роли, куда повернет.
Причем, я уверен, это у него было совершенно подсознательно. Он сам удив
лялся, что у него это происходит. И это, конечно, высочайший пилотаж.
Я больше двадцати лет играл с ним «Принцессу Турандот» И все это
время наблюдал, как они с Юрием Васильевичем Яковлевым «хулигани
ли» в этом спектакле - смешно, изящно, вкусно. Это самые сладкие мину
ты в моей жизни как зрителя на сцене.
Он играл разные роли и приносил людям невиданную радость. Лечил
их от смуты внутренней, от размышлений трагических и грустных, являя
собой пример этих самых размышлений о смысле жизни.
Задумав какой-нибудь образ, характер, он перестраивал себя как никто
в нашем театре, влезая в эту форму стопроцентно. Лицедей он был насто
ящий, номер один. Рубен Николаевич очень любил сидеть на спектаклях,
в которых играл Гриценко и всегда ждал, когда он начнет выделывать чудеса.
Фильм «Анна Каренина». Вронский - Василий Лановой, Каренин - Николай Гриценко
:Женщина за зеленой дверью». Мансур - Василий Лановой, Дашдамиров - Николай Гриценко
Говоря о разных ролях, наблюдая, как он играл Федю Протасова