подкупали взяткой — “козлом для Азазеля”.
Этот мидраш требует разъяснения. Как можно “подкупить Сатана” козлом?
На иврите козел называется “сайр”, буквально, “волосатый”. Это слово намекает на Эсава, который родился
густо покрытым волосами. В Йом Кипур Всемогущий символически возлагая все прегрешения евреев “на
волосатого”, т.е. на Эсава. Таким образом, евреи оказывались чисты и непорочны, их Обвинитель должен
был замолчать, и они получали прощение.
Как понимать эти слова мудрецов?
В Йом Кипур Всемогущий взирает на еврейский народ через призму Атрибута Милосердия. Даже грешники
получают прощение. Ашем возлагает вину за все наши грехи на Эсава: только тяжесть изгнания и
преследования со стороны народов, среди которых мы живем, отвлекают евреев от Торы и ввергают их в
грех. Чистая же сущность еврейской души, которая открывается в Йом Кипур, желает только одного: быть
угодным своему Небесному Отцу. Видя это, Всемогущий дарует евреям в Йом Кипур Свое прощение.
<> Когда козел “для Азазеля” отправлялся в пустыню, первосвященник продолжал службу. Он подготовлял к
сожжению на жертвеннике внутренности тельца и козла, кровь которых была употреблена для окропления.
<> Чтение Торы. Как только первосвященнику передавали, что козел доставлен в пустыню, он выходил к
народу и читал Тору — отрывки из раздела Ахарей Мот, где говорится о служении в Йом Кипур, и ту часть
раздела Пинхас, в которой описываются дополнительные жертвоприношения — мусаф (Бемидбар 29:7-11).
После чтения Торы он произносил семь благословений.
<> Остаток жертвы Мусаф. Затем первосвященник омывал водой руки и ноги, снимал белые льняные
одеяния, окунался в микву, переодевался снова в золотые одежды, опять совершал омовение и заканчивал
жертвоприношение Мусаф принесением козла в жертву хатат.
<> Принесение в жертву баранов. После этого он приносил барана от себя и барана от общины — это были
жертвы, совершаемые только в Йом Кипур.
<> Сжигание внутренностей. Он сжигал внутренности тельца и козла “для Ашема”.
<> Ежедневная послеполуденная жертва ола (тамид). Он приносил ягненка в ежедневную послеполуденную
жертву ола.
<> Вынесение ложки и совка из Святая Святых. Первосвященник омывал руки, снимал золотые одежды,
окунался в микву, облачался в белые одеяния и снова омывал руки и ноги. Затем он во второй раз входил в
Святая Святых, чтобы забрать оттуда оставленные там ложку и совок.
<> Ежедневное воскурение. Потом он омывал руки и ноги, снимал белые одеяния, окунался в микву, снова
надевал золотые одежды и омывал руки и ноги. Затем он сжигал в Святилище ежедневную возлагавшуюся
на Золотой жертвенник пригоршню благовоний и зажигал светильник.
<> Ежедневная минха первосвященника. После этого он сжигал на жертвеннике вторую половину своей
ежедневной минхи.
Этим действием завершалась долгая и напряженная служба. В последний раз он совершал омовение, снимал
золотые одежды, надевал свое собственное платье и выходил из Храма. Весь народ провожал его до дома,
радуясь успешному завершению службы Йом Кипура.
Вот рассказ римского консула, посетившего Иерусалим в Йом Кипур во времена Второго Храма.
“За семь дней до этого необыкновенного и внушающего благоговение дня первосвященник начал готовиться
к своему Служению. Когда он покинул свой дом, чтобы направиться в особую палату в Храме, об этом
объявили народу, и все устремились сопровождать его.
Во главе шествия шли те, кто происходил из семьи царей, правивших Десятью Коленами. За ними следовали
потомки династии Давида (чем знатнее человек, тем ближе шел он к первосвященнику). Перед ними шел
глашатай, объявлявший: “Воздайте честь дому Давидову!”
За ними выступали левиты, и глашатаи кричали: “Слава дому Леви!”
Я насчитал 36 000 левитов в светло-голубых шелковых одеждах, а за ними шли 24 000 коэнов в одеяниях
белого цвета. Служители Храма шествовали группами: хористы, затем музыканты, после них — трубачи,
храмовые привратники, изготовители благовоний, изготовители завес, казначеи, и, наконец, те, кто выполнял
всякую иную работу, имевшую отношение к Храму. За ними следовали семьдесят членов Санхедрина, а
дальше непосредственно перед первосвященником выступали сто коэнов с серебряными знаменами,
расчищавших для него дорогу.
За первосвященником в колоннах по двое шествовали старейшие и наиболее уважаемые коэны.
На перекрестках процессию встречали главы ешив, восклицавшие: “Досточтимый первосвященник! Да