-- Государь, меня слопают,-- слабо возразил Лувгалл.
Инвар несколько нахмурился.
-- Стыдно, Лувгалл. Подумайте о Дхаранге, а не о себе. Нашим оплотом всегда было преклонение перед знанием и его искателями. Но что будет с Дхарангом, если лучшее, что в нем есть, станет сплошной червоточиной?
Лувгалл низко поклонился, и потайным ходом проследовал к выходу из дворца. Итак, инвар решил воспользоваться им как дубинкой, и пока не собирался отказываться от его услуг. Но что будет с дубинкой, если шлем, на который ее обрушат, окажется крепче? Похоже, инвара это не особенно волновало. Лувгалл представил удар по шлему и дубинку, разлетающуюся на кусочки. Он поежился. "Не буду ничего говорить Адине",-- решил Лувгалл.
x x x
Беда пришла ночью. Как водится, одна гроза совпала с другой -- а впрочем, это не было совпадением. Тот, Враг -Вайка это знал -- нарочно приурочил свое нападение к разгулу водной стихии. Но Вайка издалека проследил весь путь этих налитых ядом облаков, и, когда ураган приблизился к дому Лувгалла, булкут оказался в его слепой зоне -- он мог надзирать за происходящим, а сам оставался невидим.
После нескольких сильных, но пробных ударов сверху Враг отказался от намерения напасть в лоб. Он убедился в наличии защиты и ее прочности. Теперь у него был один путь -- снизу, и Вайка заблаговременно покинул наблюдательный пост на чердаке.
По счастью, люди спали несмотря на гром и полыхание молний и не могли помешать Вайке. Только М'Нади проснулась было, глянула в окно на расколотое огненным разрывом небо и воскликнула:
-- О Боже! Пощади нас...
Она присела на постели, испуганно глядя на ослепительный трепещущий полог во все небо, но не пыталась кого-либо звать на помощь или поднимать тревогу. Старая служанка понимала, что можно только перепугать детей и никак не отвратить небесного пламени, если на то будет Вышняя воля. М'Нади лишь осталась бодрствовать сама -- мало ли что -- а потом, не выдержав напряжения, все-таки провалилась в сон.
Тем временем Враг проник подземным ходом в погреб и благополучно угодил в расставленные силки. Но Вайка не торопился с разящим выпадом -- он дожидался, пока Враг раскроется там, на верхнем слое невидимого царства. И вот это случилось -- угодив в последний силок и почувствовав стеснение, Враг гневно зашевелился, пытаясь стряхнуть нежданные оковы. Он напрягался все сильнее, и наконец, там, в верхнем слое, он был вынужден отвлечься и придти себе на помощь -- здесь, в подвале.
Враг бешено извивался совсем небольшой змейкой -- только смертельно ядовитой -- пытаясь у себя в верхнем слое разорвать путы Вайкиного капкана -- там, внизу. И в этот миг Вайка прыгнул на Врага -- сзади и слева, по боевой науке булкутов, с точностью и молниеносностью бесподобного воина. Его зубки сомкнулись -- верхние пробив затылок Врага, а нижние -- шею. И только в этот последний миг Вайка сообразил -- в ловушку угодил он сам, Враг все рассчитал заранее -- и теперь уже он наносил свой разящий удар: над Вайкой нависал змей, огромней, чем любая анаконда в болотах Зантойи, и морда его опускалась неудержимо. Можно было попробовать разжать хватку и отскочить, еще было чуть-чуть мгновений, чтобы успеть это сделать.
Но Вайка не сделал этого -- удар бывает только одним, он помнил этот закон спинным мозгом, всей наследственной памятью булкутов. Вайка поступил иначе -- он наклонил голову, выставляя навстречу падающей на него пасти пять острых затылочных игл -незримое оружие булкута...
Утром люди проснулись с общим ощущением какого-то пережитого потрясения. Естественно, все приписали грозе, и слуги только о том и толковали. Затем Остия отправилась вниз за провизией и заорала на весь дом. Она выскочила на лестницу с отвисшей челюстью, бледная как мел, и только хватала воздух ртом и повторяла:
-- Там, там!..
Экка и пато Лувгалл с топориком и кинжалом осторожно спустились в погреб и едва не закричали сами: с лестницы им навстречу пялился мертвыми глазами огромный черно-зеленый змей. Его голова занимала сразу три ступеньки, а сверху на ней, ближе к затылку, лежал рыжеватый безжизненный комочек -- это был Вайка.
Люди осторожно спустились, и Экка кое-как оторвал зверька от исполинского змея -- булкут и теперь еще не разжимал хватки. Его веки чуть шевельнулись, и Экка сказал почему-то шепотом:
-- Пато Лувгалл, да он еще жив!
Булкутенка передали М'Нади, и Лувгалл велел срочно послать к Тортоллу -- может быть, сказал он, специалист по животным подскажет, как выходить зверька.
А они с Эккой попытались вытащить Вайкину добычу наверх -и не смогли: для них двоих туша была слишком тяжела. Экка сходил к соседям и позвал слуг-мужчин. Они обвязали голову чудища веревками и вшестером начали выволакивать исполинского гада наружу. Когда на заднем дворе показалась огромная морда, женщины дружно завизжали. Адина хотела увести детей, но они не послушались.
-- Я хочу видеть, с кем бился Вайка! -- с решительным лицом заявил Онголл -- и Адина не решилась с ним спорить.
Голову змея оттащили уже на несколько саженей, а хвост его все еще оставался в подвале. Его тащили и тащили по двору, как шланг для полива, и наконец, начали укладывать кольцами,-- а змей все не кончался.
-- Боже мой, Боже мой,-- повторяла Адина, представляя, что случилось бы, поднимись это исчадие наверх в дом, к детям, к Лувгаллу. -- Боже мой!..
Многим женщинам стало дурно -- да и мужчинам было не по себе. Лувгалл силой увел детей прочь.
В это время с улицы у их дома остановилась дворцовая коляска -- Лувгалла спешно вызывали к инвару по неотложному и чрезвычайному делу. Он вернулся через час, к завтраку, и поспешил успокоить встревоженную Адину:
-- Теперь все хорошо,-- и рассказал свежие новости.
Этим же утром, как он узнал во дворце, академика Гувдолла обнаружили мертвым в своем кабинете. Смерть была из ряда вон выходящей: голову Гувдолла и тело разделяло стекло какого-то черного матового зеркала и, что испугало слуг больше всего, тело это не было человеческим. С одной стороны зеркала на письменном столе лежала его голова, человеческая, хотя и с гримасой невообразимо ужасной и злобной. А с другой стороны стекла свисало на пол тело небольшой змейки. Происшествие так напугало всех домашних, что никто не решился ничего трогать. Прибывшие из дворца чиновники и стражники нашли прямо на столе дневник Гувдолла и иные бумаги, из которых следовало, что академик баловался Запрещенной наукой, а попросту -- был самым настоящим черным колдуном. Из этих же записей и бумаг была очевидна вина Гувдолла в хищении средств Академии и полная невиновность Лувгалла.
Обо всем этом Лувгаллу вкратце рассказал сам инвар и тотчас прозрачно намекнул на министерский портфель. Он отпустил Лувгалла:
-- Идите, Лувгалл, мы еще побеседуем обо всем. Я слыхал, у вас дома тоже чрезвычайное событие -- наверное, домашние волнуются за вас.
-- Так что,-- закончил рассказ Лувгалл, обводя взглядом Адину, детей и слуг, что толклись тут же,-- так что наша взяла. А как Вайка?
x x x
Спустя неделю мелодичное пощелкивание булкута Вайки вновь разносилось с крыши дома Коддоров.
x x x
Спустя восемь месяцев сенатор Гостолл, выполняя свое обещание, подарил Линате рыже-палевого булкутенка с четырьмя полосками.