Глава 44. Один отчаянный шаг в бездну.
Что происходит с нами, если нас лишают смысла жизни? Если вдруг то, к чему мы так сильно привязались, то, что полностью заполняло огромную зияющую дыру в груди, внезапно безвозвратно канет в небытие? Подобные потери наносят душе необратимые рваные раны, которые приносят лишь неутолимую боль и страдания.
На жизненном пути почти у каждого встречаются как мелкие неудачи, так и крупные проигрыши; ваши недруги, которым каждое злодеяние в вашу сторону только в радость, с упоением будут наблюдать за тем, как вы падаете духом. К счастью, такие моменты не слишком долго задерживаются в памяти, и со временем мы опять приходим в себя, с гордо поднятой головой двигаясь к новым свершениям. Но, к сожалению, не всё преодолевается так легко, и время способно вылечить далеко не каждое злосчастие. Ничто не способно врезаться в память так, как предательство. Предательство, содеянное самым близким, дорогим человеком. Ещё вчера он был тем, кому можно было бы подарить себя без остатка, привязавшись всей душой и сердцем; эти чувства, словно сладчайший сироп, обволакивают всё изнутри, и, кажется, нет больше ничего в мире чудесней этих ощущений. И чем больше раскрывается сердце перед предметом воздыхания, тем больше оно подвергается риску. Риску, что в один момент оно будет разбито на мелкие кусочки…
Роберта Куинси была из тех, кого удача всё-таки решила обойти стороной, уготовав не самую лучшую участь. Она безумно любила Фредерика Винслоу и теперь невыносимо страдала. Казалось бы, от девушки осталась всего лишь одна оболочка, бледная, безжизненная; внутри же воцарилась пугающая пустота, которая, словно разрастаясь, больно давила на бедняжку. С каждым днём её муки только усиливались, и как бы она не пыталась с этим бороться, у неё ничего не получалось. Каждую ночь она беззвучно рыдала в подушку, и лишь под самое утро, изнеможённая и измученная, она ненадолго засыпала. Её лицо было бледнее полотна, а глаза едва ли видели: от рыданий кожа вокруг них опухла, что заметно утрудняло зрение. Никто не мог повлиять на несчастную: ни дядя Артур, ни заботливая Одетт. Даже врач, которого они не раз вызывали, надеясь на чудо, в недоумении разводил руками, ибо никакие лекарства не способны полностью излечить душевные раны.
В эту прохладную сентябрьскую ночь Роберте снова не спалось. В голову лезли гнетущие мысли; с каждым днём девушка понимала, что уже не в силах от них избавиться. Они лишь усугубляли её моральное состояние, делая её жалкое существование невыносимым. Берта понимала, что это навсегда. Её всегда будут мучить воспоминания о Фредерике Винслоу, причиняя адскую боль и невыносимые страдания, и с этим уже ничего невозможно поделать. Кроме одного.
Берта, тяжело вздохнув, села в кровати, свесив ноги. Её жизнь только наладилась! Она нашла своего родственника, обрела работу, дом. Но всё, за что ни возьмись, вело к одному человеку и было связано с ним цепочкой воспоминаний, которую, увы, уже не оборвать…
Мисс Куинси, встав с кровати, медленно поковыляла к выходу, на цыпочках она выскользнула из комнаты и направилась вниз, в гардеробную. Набросив на себя твидовое пальто, она в одной ночной рубашке вышла на улицу и, ёжась от пронзающего ветра, поковыляла вдоль по улице. Кажется, Берта уже для себя решила, что будет делать: она знала единственный выход из сложившейся ситуации и спешила поскорей им воспользоваться раз и навсегда…
На берегу не было ни единой живой души; гробовую тишину лишь изредка нарушал свист ветра и шум солёных волн, разбивающихся о бетонный выступ причала. Берта, вдохнув свежий морской воздух, ступила на край, умоляюще вскинув взгляд к небу.
— Возможно, там, где-то далеко, когда мы смотрим на них, кто-то смотрит на нас, — повторяя однажды произнесённые Фредом слова, пробормотала девушка, сложив крест-накрест руки перед собой. — Смотри внимательно на небо, и ты увидишь, как твоя звезда, ярко вспыхнув, померкнет, навсегда исчезнув в кромешной тьме ночного неба…
Берта опустила голову: теперь она смотрела вниз на бушующие пенящиеся волны. Эти волны напоминали ей ту самую грань между кипучей жизнью и безгранным, бесконечным спокойствием, которое можно приобрести, лишь покинув этот бренный мир. Спокойствием, которое способно навсегда лишить её страданий и боли. Там, под бурлящими волнами, гонимыми ветром и тут же разбивающимися о бетон, словно чьи-то разрушенные мечты, не было ничего, кроме беспросветной темноты, спокойствия и холода.