Роберта подошла к окну, бросив печальный взгляд сквозь окно. На душе у неё скребли кошки, а под ложечкой неприятно сосало. Предпринять она ничего не могла, так как была не в состоянии принять решение… Так не должно дальше продолжаться! Если она не уедет отсюда, то всё будет так, как и раньше. А она не хочет больше этого, не хочет! Ей придётся собрать всю волю в кулак и пойти поговорить с этим господином, чтобы расставить все точки над «и» и больше к этому не возвращаться…
День подходил к концу, и мисс Куинси наконец-то закончила работу. Сбросив грязный передник и швырнув его в корзину с грязным бельем, девушка, даже не посещая комнату, помчалась в направлении руин аббатства Уитби. С каждым шагом у неё всё больше и больше сжимало в груди, и руки предательски дрожали. Что он хочет ей сказать? Ему не стоило писать это письмо… Да ещё передать его мадам Ричардсон! Наверняка она знает об этом. Сын знатного банкира передает письма простой горничной… Какой абсурд! Роберта всем нутром чувствовала что-то неладное: ей точно не следует здесь оставаться. Сегодня она видит его в последний раз…
— Роберта?
Девушка резко обернулась, дернувшись от неожиданности. О, этот сладчайший голос! По её телу разлилось приятное тепло, а к груди подступил комок, сдавливая всё внутри. Но… Что это? Фредерик был не один. На этот раз он предпочёл выехать на прогулку верхом на своём вороном жеребце: под управлением хозяина лошадь вела себя как котёнок, во всём его слушаясь и повинуясь.
Роберта стояла и не могла ни на минуту оторвать взгляда от всадника. Как же он прекрасен! Сколько в нём благородства и изящности… Сегодня Фредерик выглядел как никогда превосходно.
— Здравствуйте… — пролепетала Куинси, сделав пару шагов назад и едва не споткнувшись. — Вы прислали мне письмо…
— Я прислал тебе письмо, — исправил девушку Винслоу и ловко спешился с коня. — Хватит, Берта, мы уже говорили на эту тему. Или ты чего-то боишься?
— Да, я боюсь, — выдавила Роберта. — Боюсь, что кто-то узнает об этом. Как вы можете так рисковать? Зачем это вам?
— Да незачем Берта, незачем! — отрезал Винслоу, схватив лошадь за повод и тронувшись с места. — Я не могу одного понять… Ты меня держишь совсем не за того. Не бойся.
— А мадам Ричардсон? — пискнула мисс Куинси, боязливо поглядывая то на Фредерика, то на совсем рядом идущую лошадь. — Она ведь знает о чём-то…
— Только о том, что я передал тебе письмо, — улыбнувшись, протянул Фред. — Не беспокойся, никто не узнает об этом, я тебе гарантирую.
— Хорошо. Фредерик…
— Что? — молодой человек забавно дёрнул бровями.
— Почему… почему вы такой?
— Какой такой? — Винслоу расплылся в улыбке. — Странный?
— Да нет же… Не такой… Как они. Как все остальные.
— Я не могу тебе этого объяснить. — Фредерик пробежался взглядом по девушке. — Может, потому что у меня мать — американка?
— Что? — Роберта непонятливо прищурилась.
— Наверное, я унаследовал её характер. Мне приносит удовольствие живое общение, а не эти слащавые и шаблонные разговоры… Ты, думаю, понимаешь, кого я имею в виду. Они словно механические куклы с вечной дежурной улыбочкой на лице. Чёрт его знает, что творится у них на уме! Хотя, я бы так о них не говорил, если бы не знал: я раскусил главу семейства и его дочь тоже. Нет, Роби, я разве не подлец? Какое право я имею так говорить, это же не по-джентельменски!
Берта, посматривая на своего спутника, еле сдерживала улыбку. Винслоу смотрел на неё, и взгляд его был невероятно мягок и добр: он сам был не в состоянии понять, что с ним происходит и почему ему сейчас так легко. Он может наговорить этой девушке чего угодно, и она не упрекнет его за это. Разве это не прекрасно? За долгое время он наконец-то наткнулся на человека, которому можно выговориться. И даже то, что эта девушка — обыкновенная горничная, почему-то совершенно не смущало его.
— Я так не считаю, — изрекла Берта, — они заслужили такого мнения о себе. В человеке главное не толщина его кошелька, а то, что у него внутри, в самой глубине души. Я всегда считала, что человека делают чёрствым именно деньги, и у меня не было доверия к толстосумам… Но, Фредерик, вы разрушили все мои представления об этом. И это так странно…
— Что?
— То, что вы идёте рядом со мной… — Берта едва ли не подавилась, на момент осознав то, что она взболтнула.
Винслоу эта фраза показалась двусмысленной, отчего его лицо приобрело недоумевающий вид. Что она имеет в виду? Наверное, все эти письма были лишними… Или он себя просто накручивает?