— Мацубара-сан передала мне все полномочия от союза для этого проекта. Поэтому, если только вы захотите кого-нибудь пригласить.
— Понял. Значит, в пятницу, в девять вечера. Если что-то еще понадобится, звоните. Держите меня в курсе.
Вот так. Еще одна серьезная сила захотела расставить точки на “и”. Мне любым способом нужна их поддержка. И как-то надо мирить древнюю аристократию с абэноши. Вполне возможно, что у меня даже есть один козырь, который может сыграть в этом случае. Но об этом я буду думать уже ближе к пятнице. Сейчас других забот полон рот. Почти приехали, надо настроиться на работу… Кстати, а почему на улице столько людей из Семьи?
***
Меня встретили у лифтов. Первым стоял Акира Гото на правах хозяина, сбоку Сэйдзё Инагава. Еще пятеро вакагасира-хоса, с двоими лично несколько раз пересекался, когда помогал Норайо Окада. Поклонившись всем, замер в ожидании. Что-то интересное намечается, не иначе.
— Исии-сан, просим тебя пройти с нами на улицу. У нас есть важное объявление.
— Хай, господин.
Пристраиваюсь в хвост, за мной семенит Кеико Кодзима. У девочки натурально круглые глаза от удивления, но с распросами не лезет и старается даже дышать через раз. Увидеть ключевых боссов клана, кто о чем-то будет разговаривать с господином — это явно не каждый день происходит.
Масаюки последним, замыкая процессию. Вот у кого никаких сомнений нет — так это у него. Глава Инагава-кай в гостях — и хорошо. У него ест что обсудить с оябуном — еще лучше. Защитит обоих. И вообще, после императорского дворца телохранитель ничему не удивляется. Разучился, судя по всему.
Выходим на крыльцо. Перед нами улица, на которой уже перегородили движение. И прямо на тротуаре и проезжей части стоят члены борекудан — кобуны и сятэй, офицеры и простые боевики. Все вместе, ровными рядами. Стоят и смотрят на руководство, которое с гордым и важным видом замерло на верхней ступеньке. Покосившись на сгрудившихся в отдалении прохожих, Акира Гото объявляет:
— Выполняя волю Норайо Окада и после обсуждения всех достойных вариантов, клан единогласно постановил. Предложить Тэкеши Исии занять должность вакагасиры Исого, в городе Йокогама. Данную просьбу поддерживает Сэйдзё Инагава, наш господин.
Многоголосо рявкают люди в черных костюмах:
— Банзай!
Я же смотрю на них и понимаю — вот, парень, пушистый полярный зверь. Тот самый момент, о котором ты думал и к которому стремился. Конечно, можно отказаться. Я даже знаю по истории, что вроде бы разок такое было в древние времена. Старик, которому предложили должность, счел недостойным и не способным исполнять обязанности как следует. Здоровья ему уже не хватало. В моем случае отказ будет воспринят однозначно — как плевок в лицо. Вот этим людям, кто решил поставить в качестве правой руки босса молодого парня, доверив ему свою жизнь и будущее. Видимо, что-то разглядели. Или посчитали, что со мной будет куда лучше, чем раньше. Главное — я ведь хотел. Может, не сразу, а лет через десять-пятнадцать. Поднабравшись местного опыта. Не прыгая через кучу ступенек в местной управленческой пирамиде. Но кто меня спрашивает? Хочешь — держи.
— Для меня большая честь… — Горло перехватывает. С легкой улыбкой Акира Гото берет у Сэйдзё Инагава белую повязку с цепочкой черных иероглифов. Затем с легким поклоном протягивает мне, держа обеими руками. Теперь я должен взять, поблагодарить еще раз и… Но меня накрывает. Именно сейчас, в эту секунду я понимаю — все, что было раньше, это проверка на вшивость. В самом деле — детские игры. Я отвечал за молодого обалдуя и трех человек, кто решил взвалить на себя бремя личных самураев. Сейчас мне придется отвечать головой за несколько тысяч человек, кто пойдет со всеми проблемами, неудачами, вопросами. Кто будет ждать, когда я оттранслирую дальше волю оябуна, сформировав общие пожелания во вполне конкретные задачи, с детальными планами, сроками и потенциальным наказанием, если вдруг кто облажается. И с меня спросят за всех, кого я буду представлять как вакагасира. И более чем уверен, что все, кого обошел на крутом повороте, станут анализировать каждый шаг и ловить на ошибках. Потому что выскочек не любят. Нигде. Тем более — в стае. И против вожака напрямую не посмеют зубы скалить, но не забудут. И признают меня намного позже, когда я делами докажу свое право отдавать приказы. Пока же…
Снимаю пиджак, не глядя протягиваю назад. Масаюки принимает его, следом галстук и рубашка. Оставшись обнаженным по пояс, с глубоким поклоном беру повязку. Затем медленно опускаюсь на колени, достаю из ножен за поясом на спине тонкий клинок. Мой кинжал всегда со мной. Провожу отточенным лезвием по груди, убираю смертоносное железо обратно. Прикладываю большой палец к выступившей крови, затем ставлю отпечаток на белоснежном кончике. Повязку на голову, крепкий узел сзади. Встаю.