Да. Интересно.
И когда она подошла к нижней ступеньки лестницы, честно говоря, я не знал, что нужно сделать. Может спуститься и помочь ей? Или так и стоять на крыльце? А может нужно что-то сказать?
— Я слышу, как ты дышишь, — произнесла она, улыбаясь.
И будь я проклят, если эта улыбка не осветила все ее лицо, словно лампочка зажглась и высветила все ее красоту, она оказалась еще более красивой, чем я увидел ее первоначально... если такое вообще возможно.
Мой желудок ухнул вниз.
— Привет, — тупо произнес я. Это единственное слово, которое пришло мне на ум. Голос звучал хрипло и как-то странно даже для меня самого.
— Привет, мистер Карсон. Я Лара, — она протянула руку, и ее улыбка стала шире.
Я быстро шагнул вперед и неуклюже стуча по ступенькам спустился к ней, я напоминал себе йети. У нее не было перчаток, хотя было холодно. Я взял ее руку в свою. Она была маленькой и изящной. Наверное, я никогда в жизни не пожимал столь прекрасную руку. На ощупь она была столь же прекрасной — теплой, мои внутренности превратились в полную кашу.
Мне хотелось вечно держать ее за руку. Какого черта! Я резко отдернул свою руку.
Ее улыбка дрогнула, но внутри меня какая-то часть была счастлива, но я не хотел зря терять время и давать повод ей понять, что готов был удерживаться ее мягкую руку вечно, но другая часть меня чувствовала себя плохо, потому что гостья может засомневаться во мне. Я взглянул на женщину, все еще сидящую в машине. Она вытянула шею вперед и пялилась в лобовое стекло, выпучив глаза.
— А ваша подруга останется ждать в машине?
Она усмехнулась.
— Она придет, когда замерзнет... или когда не сможет сдержать любопытства.
Я кивнул и поймал себя на мысли, что она не видит, как я кивнул.
— Хорошо. Здесь четыре ступеньки.
Она даже не попыталась подняться по ступенькам. Она ждала меня, чтобы я спустился за ней? Или я должен взять ее за руку и повести? Я не знал, что делать и потер щеку. Как, черт возьми, стоит поступать со слепой женщиной? Я адски уверен, что не хочу ее как-то задеть или оскорбить.
— Идите впереди меня, а я последую за вами. Я очень хорошо следую на звук туда, куда мне нужно, — сказала она, нарушая неловкое молчание.
Вот, все и уладили, наконец-то. Я поднялся по лестнице и подошел к входной двери. Оглянувшись, увидел, что она шла за мной, я открыл дверь и вошел, удерживая, чтобы она смогла войти. Она уверенно двигалась вперед, почти не замешкавшись на пороге. Я наблюдал за ее движениями, стоя в коридоре, прислушиваясь... и как волки принюхиваясь.
— Ох, в гостиной горит огонь. Где вы предпочитаете обосноваться? Там или мы можем сесть за столом на кухне, — предложил я.
— У огня звучит прекрасно, — тихо ответила она.
— Не хотите ли снять пальто? — спросил я, поближе подойдя к ней. Она пахла фруктами. Какой-то ягодой. И этот запах шел от ее блеска для губ. О, мой Бог, парень, я просто сходил с ума.
— Спасибо, но думаю, я пока побуду в нем, — ответила она.
— Сюда, — произнес я, проскальзывая мимо нее в узком коридоре в дюйме от ее груди, чуть не задев своим торсом. Мой член дернулся и затвердел. Господи! У меня слишком долго не было секса.
Я пошел в гостиную. Здесь было слишком тепло, даже жарко, хотя может это только мне было жарко. Я подергал за ворот своего свитера. Струйка пота побежала вниз у меня по спине. Я умирал от жары, желая поскорее снять свитер. Я подошел к стулу, который стоял между нею и моим самым удобным креслом у камина, и изо всех сил надавив на спинку, проскрежетал его ножками по полу. Я встал рядом со своим креслом и сказал: «Сюда».
Я наблюдал, как она шла ко мне, очертив своей тростью небольшой полукруг. Как только трость наткнулась на ковер, она замерла, подвигала палкой, потом видно поняв, что это такое, ступила на ковер. Она подошла к креслу, ощупала его сидение, прежде чем сесть с царственной осанкой.
— Спасибо, — сказала она и снова улыбнулась.
Мой желудок еще раз совершил медленный кульбит. И в этот момент я вдруг подумал, возможно, все это было большой ошибкой. До сих пор моя жизнь шла без осложнений. Моя и моих волков.
Никто никогда не проникал за мои стены, не пытался заняться психоанализом меня или всматриваться в темные глубины моего «плавильного котла», где было намешено отвращение к самому себе, ненависть, боль, чувство вины и стыда.
Теперь вдруг стены, которые мне казались, были непробиваемы для людей, оказались сделаны были изо льда, и у кое-кого в руках явно был ледоруб.
9.
Лара