— Я не могу поверить. Нет. Почему это опять происходит именно со мной? Ты так спокойно мне говоришь, что можешь уйти и не вернуться?! Как мой брат и отец? — Мой голос звучал визгливо и истерично, одна мысль меня выводила из себя — он может умереть.
— Что подразумевают эти скрытые операции? Ты делаешь какие-то незаконные вещи?
— Часто, поэтому нам не привыкать.
— Почему?
— Потому что результат оправдывает средства.
— Если ты делаешь что-то противозаконное, значит, ты совершаешь что-то неправильное.
— Существует большая разница между тем, что является законным, а что правильно с моральной точки зрения. Понятие законности меняется со временем. Когда-то считалось законным охотиться на волков. Сейчас это не разрешено. Когда-то было узаконено рабство, покупали и продавали негров. Сейчас это вне закона. Я все делаю правильно. Кто-то должен остановить ужасные вещи, которые происходят в этом мире. Кто-то должен отправится туда и все исправить.
Я плакала, пока он говорил, но все же нашла силы и спросила ровным голосом:
— Почему этим кем-то должен быть ты?
— Если бы все думали о своих близких, то никого бы не осталось, чтобы заняться этой работой.
— Я отдала своей стране своего отца, брата и маму. Ты просишь меня отдать этой стране тебя, мужчину, которого я люблю?
— Мы можем поговорить об этом, когда я вернусь?
— О чем тут говорить? — с горечью спросила я. — Ты не только солдат, ты — часть группы, на долю которой выпадают самые опасные задания. — Я на пару минут замолчала. — Ты убиваешь в этих тайных миссиях?
— Иногда.
Я прикрыла рот руками.
— Кто ты есть на самом деле?
— Я мужчина, который не мог предположить, что он найдет свою женщину. Я тот, кто потерял любую надежду. Я мужчина, который любит тебя.
Если бы эти слова он произнес несколько часов назад, я была бы самой счастливой женщиной на всем свете, но сейчас они звучали фальшиво. Любовь? Это — не любовь. Он обманул меня. Он знал, что я не хочу иметь ничего общего с военным, а он позволил мне влюбиться в него.
— Если что-то с тобой случится в этот раз, и ты не вернешься, я даже не узнаю об этом?
Его молчание было словно нож, всаженный мне в грудь.
— Мне даже никто не сообщит, да? — в недоумении прошептала я.
— Скорее всего, нет. Ты просто прочитаешь в газете, что в автомобильной катастрофе неподалеку отсюда погиб ветеран войны или что-то подобное.
41.
Лара
Я в недоумении отрицательно покачала головой.
— О, Господи! Ты слышишь сам себя? Ты хоть понял, о чем ты просишь меня?
Он молчал, и мне захотелось его встряхнуть от разочарования и ярости.
— Что, если бы это была я? Что, если бы в середине ночи меня вызвали на задание, и существовал бы шанс, причем такой огромный шанс, что ты больше меня не увидишь?
Я услышала, как он прерывисто вздохнул.
— Ответь мне! — закричала я.
— Нет, я не разрешил бы тебе уйти.
— Тогда чего ты просишь от меня? — заплакала я.
— Между нами большая разница. Я не новичок. Я прекрасно обученный солдат. Не так много найдется мужчин, которые лучше, чем я в этом деле. Я хорош в этом, Лара. Вот почему меня завербовали.
— Так вот почему тогда тебя чуть не разнесло на куски?
Он тяжело вздохнул.
— Если мне суждено умереть, Лара, я умру. Я могу незаметно скользить по снегу и упасть, хотя тебя я несу к нашей входной двери весь путь.
— Ты должно быть шутишь? — ахнула я.
— Мне нужно идти, но я вернусь через три дня. Пожалуйста, не пытайся связываться с этим сукиным сыном, пока я не вернусь.
Я автоматически кивнула и услышала лязг металла, я слышала этот звук раньше. И потом я почувствовала запах, мне не хотелось дотрагиваться пальцами до этой вещи, которая пахла так знакомо. Оружейным маслом. Внезапно я все поняла. Я глубоко вздохнула. Вся ситуация ранила меня до глубины души.
— Я пообещала себе, что никогда не буду проходить через то, что пережила моя мать, — сказала я. — Я не рассказывала тебе, что произошло после похорон моего отца, не так ли? Моя мать держалась во время похорон, когда на его гроб положили этот чертовый флаг, и когда отдавали, стреляя в воздух, последние почести отцу, и пока люди в форме говорили, как они жалеют и скорбят. Мы вернулись домой, она продолжала мужественно улыбаться на поминках, но когда все ушли, она рухнула на пол в своей спальне и завыла. Она кричала, выла, рыдала, не переставая и... я... Я... не могла ее успокоить. — В моем голосе плескалась истерика.