— Еще что полистать? — осторожно проговорил Дорожкин. — Может быть, мне на какие-нибудь курсы?
— Курсистки тут не нужны, — отчеканила, поднимаясь, Маргарита, открыла сумочку и бросила перед Дорожкиным пачку тысячных. — Это за первый месяц. Твои пятьдесят. И хватит зарабатывать гастрит в ремеслухе. Рекомендую кафе «Норд-вест». Крепкого горячительного, вроде водки или виски, днем не подают, зато горячим кормят как надо. И недорого. А учиться будешь по ходу. Станет трудно, помогу. Но лучше бы тебе справляться самому. Рабочее место твое здесь до тех пор, пока не придется куда-то поехать. Велосипеды внизу. Твой — черный, у крайнего турникета. Если что пойдет не так, дежурка откликается на телефон «ноль два». Таксофоны в городе все местные, но зато бесплатные. Все ясно?
— Ничего не ясно, — признался Дорожкин и торопливо добавил: — Пока.
— Пока, — помахала изящной ручкой перед носом Дорожкина Маргарита. — Удостоверение и рабочую папку получишь у Кашина. Картотека на жителей города в конце коридора. Ключ у Марка. Если Марка нет — в дежурке. Все. Начали. И запомни, чудес не бывает.
Кашин долго вертел в руках паспорт Дорожкина, потом бросил его тому в руки и достал из ящика стола красную книжечку.
— Паспорт спрячь. Здесь он тебе не пригодится. У нас тут паспорта не в ходу. У горожан временные удостоверения личности по форме № 2П с фотографией анфас. Без головного убора и без уголка. Черно-белая, три на четыре. Инструктаж прошел?
— Прошел, — ответил Дорожкин, прикидывая, стоит ли отвечать крепкому поджарому мужичку, майорские погоны которого были пристегнуты не к форменному кителю, а к подбитой ватином клетчатой ковбойской рубашке, «так точно» или обойтись развязным «а то»?
— Прошел — значит, работай. Вот, держи.
Кашин наклонился, покопался у себя под столом, зазвенел пустыми бутылками, что-то разбил, помянул черта, но наконец извлек покрытую пылью папку. Вытащил из кармана скомканный носовой платок, чихнул, вытер платком нос, а затем им же протер и картон и вооружился изгрызенным карандашом.
— Дорожкин или Дорошкин?
— Всегда через «ж», — предупредил Дорожкин. И на всякий случай добавил: — Я о фамилии.
— «Рабочая папка инспектора Дорожкина», — прочитал Кашин через минуту карандашную строчку и подмигнул новоиспеченному хозяину папки. — Работает просто: открываешь и читаешь, что написано. Если надпись, скажем так, после выполнения тобой служебных обязанностей стерлась, значит, ты — молодец и можешь ждать следующей надписи. Если не стерлась, продолжаешь исполнять. Понятно?
— Новая технология? — не понял Дорожкин.
— Старая, но надежная. — Кашин открыл папку и вытаращил глаза: — Ого. Вовремя. Двигай в деревню. Был уже? Не был? Центральная улица называется улицей Тараса Бульбы. От нее отходят три отростка. Слева улица Остапа Бульбы, по центру улица Андрия Бульбы, а вот как раз за запрудой — Ляховская. Или Паночкина, это уж кому как. Через Яблоневый мост, кстати, быстрее будет. Как раз у твоего дома.
— Что случилось-то? — не понял Дорожкин.
— Похищение, — мрачно объяснил Кашин.
— Человека? — вытаращил глаза Дорожкин.
— Еще чего, — размашисто перекрестился и три раза плюнул на пол Кашин. — Коровы. Найдешь дом номер девять, потерпевшая Марфа Зосимовна Шепелева. Там все и узнаешь.
— Когда произошло-то? — спросил Дорожкин, принимая все еще пыльную папку.
— Да только что! — воскликнул Кашин. — Ты поторопись, парень, а то ведь с Зосимовной шутки плохи.
Выскочив в коридор, Дорожкин опустил папку в пакет, повторив при этом с сомнением слова Маргариты — «чудес не бывает», затем посмотрел на удостоверение. Под неведомо когда сделанной фотографией Дорожкина, с еще распухшим носом, и синим штампом с надписью «Кузьминский ОВД» значилось — «Младший инспектор по всяким поручениям Дорошкин Е. К.».
— Вот ведь! — вздохнул Дорожкин и побежал в кабинет — пририсовывать ножки к корявой кашинской букве «ш» в собственной исковерканной фамилии.
Глава 6
Закрутка и кручина
Велосипед нуждался в смазке и, возможно, переборке. А скорее всего, рассчитывал развалиться возле ближайшей помойки. Дорожкин с немалым трудом проворачивал педали и думал, что, если бы не противный скрип, велик вполне мог быть востребован в качестве велотренажера, но никак не в качестве средства передвижения. Для обзорной экскурсии Ромашкин явно занимал Дорожкину аппарат или у Маргариты, или у самого Содомского. Похоже, визит в мастерскую Урнова откладывать не стоило.