— Март, ты преувеличиваешь! Коррекция личности просто чуть увеличивает время реакции синапсов. И этот эффект обратим, в любое время тебя можно вернуть в прежнее состояние. Чтобы руководить стандартными работами, требуются люди со специфическими качествами…
— Глэмис, я могу подделать результаты теста? Мне нужна работа… Если я не хочу пользоваться одеждой, полученной по соцобеспечению, и получать по два пищевых пайка в день.
— Март! Я потрясена твоим вопросом! У тебя ничего не получится. Одурачить Отдел трудоустройства не так легко, как ты думаешь.
— Тогда сделай так, чтобы я мог участвовать в тестировании по техническим специальностям. Ты ведь прекрасно знаешь, что я с ним справлюсь.
Она покачала головой:
— Черт тебя побери, Март! Тестирование по техническим специальностям проводится в Городской Башне, в Департаменте личного состава, на пятом уровне. Никто не попадет туда, не имея, по крайней мере, синего жетона…
— Она нахмурилась, очень симпатично нахмурилась. — Ты должен просто пройти коррекцию и…
Мелдон удивленно посмотрел на Глэмис:
— Ты и в самом деле считаешь, что я позволю опустить мой IQ до восьмидесяти? А потом пойду работать мусорщиком?
— Ну, Март, ты же не можешь ожидать, что общество станет приспосабливаться к тебе? Ты должен приспособиться к обществу.
— Послушай, я ведь и так могу компостировать билеты, не хуже идиота. Я…
Глэмис опять покачала головой:
— Нет, Март, ты не сможешь. Отдел трудоустройства знает, что делает. — Она понизила голос. — Буду с тобой откровенна. Работы, не требующие высокой квалификации, должны быть сделаны. Но людям с живым, острым умом нельзя поручать механически выполняемые задания. Из этого ничего, кроме неприятностей, не выйдет. Поэтому Отделу трудоустройства и нужны люди, которые будут соревноваться за почетное право компостировать билеты.
Март некоторое время задумчиво теребил нижнюю губу, потом со вздохом сказал:
— Ну ладно, Глэмис. Наверное, я все-таки соглашусь пройти коррекцию.
— О, замечательно, Март! — Она улыбнулась. — Уверена, что после этого ты станешь намного счастливее.
— Но прежде я хочу узнать о коррекции как можно больше. И должен быть уверен, что не останусь слабоумным навсегда.
Глэмис шикнула на него и, достав тонкую папку из стопки, аккуратно сложенной в углу стола, протянула ее Мелдону:
— Здесь есть все, что…
Он покачал головой:
— Это я уже читал. Обычная рекламная брошюра для неискушенных читателей. Я хочу знать, как работает аппаратура коррекции личности. Нужны схемы и технические описания.
— Ой, Март, у меня ничего такого нет. И даже если было бы…
— Ты можешь достать описание. Я подожду.
— Март, я очень хочу помочь тебе… но… зачем…
— Я не соглашусь на коррекцию личности, пока не узнаю о ней кое-что, — решительно заявил Мелдон. — Хочу убедиться, что они не выжгут мне кору головного мозга.
Глэмис в нерешительности принялась покусывать губу.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Может, я найду что-нибудь в Центральном Архиве.
Девушка встала.
— Подожди здесь. Это не займет много времени.
Через пять минут она вернулась с толстой книгой в обложке из прочной оберточной бумаги, на которой было написано: «МОН 8765-89. ЭЭК модель II. Руководство по эксплуатации и ремонту». И ниже — «Только для служебного пользования».
— Большое спасибо, Глэмис. — Март быстро перелистал книгу. — Я завтра верну.
Он встал и направился к двери.
— Ой, Март, ее нельзя выносить из конторы! Не забывай, тебе не полагается даже заглядывать в это руководство…
— Ты получишь ее назад. Завтра.
Он подмигнул Глэмис и, невзирая на протесты, вышел за дверь.
7
Кабинка напоминала Марту ту, в которой он три дня назад пытался пройти тест в Отделе трудоустройства. Только здесь вместо стола и стула стояла высокая больничная кушетка. Служитель с постным лицом, облаченный в белый халат, щелкнул выключателем, повернул верньер.
— Разденьтесь до пояса, положите одежду и обувь в корзину, извлеките все металлические предметы из карманов брюк. Снимите часы и украшения, если есть, — протараторил он без всякого выражения. — Когда будете готовы
— лягте на спину, — он похлопал по кушетке, — положите руки вдоль тела. Дышите ровно и глубоко. Оборудование руками не трогать. Я вернусь примерно через пять минут. Из кабинки не выходить.
Служитель отодвинул занавеску в сторону и вышел.
Март быстро достал из кармана плоский пластмассовый футляр с инструментами, вытащил самую большую отвертку и принялся выкручивать винты из металлической панели. Через несколько секунд он снял ее и с интересом посмотрел на запутанную мешанину электронных блоков, разноцветных проводов, винтов, плавких предохранителей, крохотных конденсаторов…
Март вытащил из кармана клочок бумаги и сопоставил схему с оригиналом. Толстый черный провод… Вот он. Март провел по схеме пальцем. И этот красный, идущий от конденсатора емкостью 30 мкФ…
Мелдон рывком отсоединил два разъема и поменял их местами. Потом поспешно перерезал несколько проводов, соединил их перемычками и добавил к схеме еще один резистор. Теперь, если все расчеты верны, контрольно-измерительные приборы будут показывать, что аппаратура работает нормально, но токи, вместо того чтобы слегка опалить синапсы, будут бесконечно циркулировать по проводам, не причиняя вреда. Март установил панель на место, прикрутил ее и едва успел снять рубашку, как в щели между занавесками показалась голова служителя.
— Быстрее. Снимайте одежду и забирайтесь на кушетку, — приказал человек в белом халате и вновь исчез.
Мелдон опустошил карманы, снял башмаки и растянулся на кушетке. Прошла минута или две. Запахло спиртом, раздвинулись занавески. Круглолицый служитель взял Марта за левую руку, провел по ней холодным клочком ваты и, держа пневмошприц в дюйме от кожи, надавил на шток. Марта словно кто-то ужалил.
— Вы получили дозу безвредного снотворного, — монотонно заговорил человек в белом. — Расслабьтесь, не пытайтесь изменить положение наушников или нагрудных контактов после того, как я установлю их. Вы уже чувствуете сонливость?..
Март кивнул. В кончиках пальцев появилось легкое покалывание, а голова, казалось, начала медленно раздуваться. Что-то холодное легло на запястья, лодыжки… сдавило грудь…
— Не беспокойтесь, это ограничители — для вашей же безопасности. Расслабьтесь и дышите глубоко, чтобы ускорить действие снотворного…
Голос служителя отдавался эхом, то затихая, то становясь громче. На мгновение в голову заползла паническая мысль: а что, если он ошибся и сейчас переделанная аппаратура пропустит через его мозг смертельный заряд?.. Но потом эта мысль исчезла вместе с остальными, унесенная прочь водоворотами нежной зеленой пелены.
8
Март сидел на краю кушетки, и служитель протягивал ему маленькую пластмассовую чашку. Март взял ее, пригубил теплую сладковатую жидкость и вернул обратно.
— Вы должны выпить это, — заявил человек в белом. — Для вашей же пользы.
Март не обратил на его слова ни малейшего внимания. Он все еще был жив, и служитель, похоже, не заметил в его поведении ничего необычного. Пока все идет хорошо. Мелдон посмотрел на свою ладонь. Один, два, три, четыре, пять… Считать он не разучился. «Меня зовут Март Мелдон, мне двадцать восемь лет, место проживания — общежитие собеса номер шестьдесят девять, корпус два, девятнадцатый этаж, комната номер девятнадцать ноль шесть…»
С памятью, похоже, полный порядок.
Двадцать семь умножить на восемнадцать будет… четыреста восемьдесят шесть…
Он по-прежнему мог выполнять простейшие арифметические действия.
— Давай, приятель, допивай этот чудный напиток и одевайся.
Мелдон помотал головой, полез за рубашкой, потом вспомнил, что все движения должны быть замедленными и нерешительными — как у настоящего идиота. Он неловко взял рубашку и попытался надеть ее. Ничего не получилось…
Служитель буркнул что-то нехорошее себе под нос, поставил чашку на стол, отобрал у пациента рубашку, помог одеться и застегнуть пуговицы на груди.
— Клади свое барахло в карманы и пошли… Ну вот, хороший, послушный мальчик…