Звонки Первого стали раздражать. Чтобы отвязаться от назойливого бонзы, Ходарин пошел на хитрость. В очередной беседе по телефону он сказал, что вино, которое будет поступать из Крыма вагонами, должен принимать представитель кооператива. Такие, мол, условия крымских поставщиков. Но поскольку договор на поставку вина в город Томск будут осуществлять через обком партии, то желательно, чтобы этот представитель был коммунистом, а сотрудник кооператива, ведающий поставками вина, – беспартийный. Как быть?
Услышав о такой мелкой проблеме, Первый телефонировал: «Не вопрос. Примем в ряды КПСС». Чтобы окончательно закрыть эту тему, Ходарин слукавил, заявив: «Наш человек, ведающий вопросами винного бизнеса, трижды судимый. Как быть?» В телефонной трубке на некоторое время повисло молчание, а потом Слава снова услышал знакомый голос: «Не вопрос. Давай фамилию». Ходарин, не задумываясь, сообщил настойчивому руководителю данные громилы, работавшего в кооперативе грузчиком, Феди Бондика, имевшего два метра роста и три судимости.
Прошла неделя, другая, звонков из Томска не было. Ходарин повеселел, но не тут-то было! Сотрудница райкома одного из районов Томска позвонила и спросила, когда им ожидать товарища Бондика для вручения ему партийного билета члена КПСС.
После этого случая кто-то из остряков кооператива дал Феде прозвище «Член»
Охота на кабана по-донбасски
В моей жизни так получалось, что заниматься любительской охотой доводилось в тундре, лесотундре, бескрайней тайге, среди Кавказских и Саянских гор. Во всех случаях охота не сопровождалась обильным употреблением алкоголя, а в некоторых ситуациях на него накладывалось табу. Для охотников средней полосы России или юга европейской части бывшего Союза эта информация покажется неправдоподобной и малоубедительной.
После всех моих испытаний охотничьего везения я окончательно осел в родном Мариуполе и занялся бизнесом, забросив этот промысел. Меня не привлекала охота в степной зоне Донбасса на перепёлок и прочую мелочёвку, которых и охотничьим трофеем не назовёшь.
В лихие девяностые понятие «сезон охоты» особого значения не имело. Тем более, для той публики, в обществе которой осенью 1993 года мне опять довелось взять в руки охотничье ружьё, безнадёжно пылившееся немногим более 13 лет.
От начинающего толстеть и лысеть моего окружения, которое считало меня бывалым охотником, поступило предложение принять участие в коллективной охоте на кабана, завалить которого планировалось в Великоанадольском лесничестве, расположенном почти в сотне километров от Мариуполя.
Команда охотников собралась серьёзная. Возглавлял экспедицию заместитель прокурора города, имевший тяги в лесничестве, а замыкал колонну начальник таможенного поста «Новоазовский», который был одним из представителей клоаки таможенного беспредела девяностых.
Среди этой команды был мой старый приятель Александр Маркевич, имевший джип немногим меньше танка. На трёх иномарках1 губители фауны прибыли в лесничество на закате дня. Местный егерь указал место, где кто-то видел кабана, и, возможно, что мы тоже сможем на него взглянуть. Желающих посмотреть на животное, а также показать себя и свои охотничьи доспехи на трёх иномарках прибыло 15 владельцев ружей различной стоимости и назначения. Я прихватил охотничий карабин «Сайга» с нарезным каналом ствола и оптическим прицелом, который был продуктом модной конверсии?– имел ствол от ручного пулемёта Калашникова, рассчитанный для стрельбы боевыми патронами 7,62 мм. У других владельцев животов и животиков тоже было на что посмотреть?– тут и бельгийские ружья, и «Sauer» три кольца, но об этом позже.
Прибыв к месту возможной встречи с представителями элиты охотничьих трофеев, мы развели костёр и накрыли поляну. Трапеза Ивана Грозного в известном фильме была скромнее. Одной только чёрной икрыбыло достаточно для съёмок не одного фильма. Маркевич привёз мангал и ведро маринованной свинины. А вот с напитками нас постигло горе. Таможенник поставил упаковку супермодного импортного баночного пива, все остальные, как сговорились, выставили по бутылке голландского спирта «Royal», недавно заполнившего пустующие полки украинских магазинов. Несмотря на то, что спирт был расфасован в литровые бутылки, он пользовался спросом у жаждущих. Народ спирт именовал «Рояль» и постоянно ударял по клавишам. За нашим круглым столом, в виде брезента покрывшего поляну леса, уселись 15 владельцев дорогих охотничьих ружей и прибамбасов2, которые также лежали рядом с хозяевами. Меня ни спирт, которого я до тошноты напился в Арктике, ни пастеризованное пиво, упакованное в симпатичные жестяные банки, не привлекали.