Всю жизнь она мечтала рисовать. И всю жизнь откладывала на потом.
Она садится за стол и смотрит на пустой лист бумаги. Сразу кисточкой или сначала карандашом?.. Как страшно сделать первую линию!..
“Топ-топ-топ…” – слышит она из коридора мелкие шаги – шаги детских ножек.
“Старый дом, – успокаивает она себя, – старый дом”. Но идёт на всякий случай в коридор, проверяет, закрыта ли входная дверь. Закрыта.
Теперь ей не до рисования.
“Сначала надо сделать обед!” – думает Софи и берётся за приготовление еды.
Когда она возвращается, карандаша – того, которым она хотела сделать первую линию, на столе нет.
Софи морщит лоб, пытаясь вспомнить, куда она его положила.
“Ладно, буду рисовать завтра”, – думает Софи, ложится на кровать и берёт в руки книгу. Книга очень увлекательная – о приключениях женщины-археолога в горах Колумбии.
“Топ-топ-топ, – слышит она из коридора. – Топ-топ-топ”.
Шаги замирают на пороге её комнаты, раздаётся скрип половицы.
Сердце Софи сжимается от страха.
– Соня?.. – зовёт она сдавленным голосом. – Это ты?
Шаги быстро удаляются прочь. В доме становится тихо. Софи натягивает одеяло на нос и жадно впивается глазами в строчку. Потом в другую, третью.
“Читать, читать, не отвлекаться!” – командует она себе и погружается в полный опасностей мир книжной героини. Героине приходится туго, но Софи спасена!
Вечером Софи идёт на кухню делать чай и с удивлением находит потерянный карандаш в пустой кастрюле.
– Зачем и когда я его сюда положила? – произносит вслух она и слышит за спиной весёлый детский смех.
Софи роняет карандаш на пол и закрывает глаза.
“Самое главное – не оглядываться! Самое главное – не оглядываться!” – говорит она себе.
Смех затихает.
Она аккуратно поднимает с пола карандаш и медленно, очень медленно, поворачивается. Кухня пуста.
Кажется, Софи опять готова рисовать. Она медлит. С чего начать?..
– Тук-тук-тук! – слышит она стук во входную дверь.
– Кто там? – спрашивает она и выглядывает в соседнее с дверью окно.
Но перед домом никого нет.
Софи находит в шкафу старую мамину шаль, кутается в неё и садится в кресло, поджав ноги.
– Тук-тук-тук!
Но Софи не шевелится.
– Бум-бум-бум! – звук становится все яростней и сильней. – Бум-бум-бум!
– Я не впущу тебя! – шепчет Софи. – Уходи!
Но грохот не прекращается. Кажется, дверь сейчас слетит с петель. Софи вскакивает с кресла и кричит:
– Уходи, уходи, уходиииии!
И что-то ещё – бессвязное, захлёбываясь от страха и слёз.
Наконец, она не выдерживает, подбегает к двери и распахивает её настежь.
В лунном свете, на песке перед домом начинают появляться и тут же исчезать детские следы – один, второй, третий, четвёртый… Они бегут в сторону речки – оттуда слышится всплеск и радостный смех.
София вытирает слёзы. Потом спокойно закрывает дверь, идёт в свою комнату, берет в руки кисточку и начинает рисовать. Она рисует круги, пятна, неясные очертания фигур. Она рисует кисточкой, карандашом, пальцами, локонами своих волос. Она рисует. И её уже не остановить.
Вынырнув из рассказа, я отмечаю, что кафе опустело. Нет даже баристы. Я сворачиваю брошюру, кладу её в карман и выхожу на улицу. На улице по-прежнему царит ночь или поздний вечер, горят фонари, мчатся машины. Скорее всего, ими тоже управляют люди с постоянно меняющимися лицами. Или вообще там нет никаких людей – машины едут так быстро, что я не успеваю их как следует рассмотреть.
Любопытно, что каждый рассказ, начиная с первого, я не просто слышу или читаю, а испытываю. Да, это верное слово – испытываю! Как будто проживаю фильм, где я одновременно и участник, и зритель, и создатель. Ещё это немного похоже на сон – иногда мне такие снятся – в котором я человек с другой судьбой, иногда мужчина…
А, может, я сплю? Ну конечно, как я не догадалась! Впрочем, во сне об этом всегда сложно догадаться. Я подпрыгиваю и пробую взлететь. Когда я, наконец, понимаю, что сплю, то всегда могу взлететь. Но сейчас у меня ничего не получается – я плюхаюсь на тротуар со всей тяжестью собственного веса. Ладно, у меня есть ещё один трюк. Я пытаюсь проткнуть левую ладонь указательным пальцем правой руки – во сне всё эфемерное, поэтому он обязательно проходит насквозь. Палец упирается в твёрдую, вполне материальную, поверхность, и никуда не проходит. Я пробую третий трюк – пристально смотрю на свои ноги. Если бы это был сон, то они почти сразу принялись бы менять очертания и размер. Но и это не работает. То, где я нахожусь, является чем угодно, только не сном!
Чем же оно является? Мой ум любит объяснять происходящее – объяснения примиряют меня с хаосом жизни. Но сейчас я абсолютно растеряна.