Зелёный холм очень похож на тот курган. Я быстро забегаю на него и замираю на вершине. Мне кажется, что я одновременно и здесь, и там – вместе с женщинами. Я начинаю танцевать. Только мой теперешний танец совсем не похож на прежний – движения спокойные, уверенные, они приходят из каких-то неведомых глубин. А потом я вою. Долго и протяжно.
После этого во мне всё смолкает. И я чувствую, как меня поглощает вакуум. В этот раз он не тёмный и пугающий, а светлый и любящий. Мне не хочется сопротивляться, уворачиваться или придумывать, чем его заполнить. Потому что он уже наполненный. И очень живой.
– Вшшшшш… – слышу я тихий шорох и вижу, как туман выползает из ущелий.
Он стелется по земле, становясь всё выше и гуще, пока, наконец, не превращается в белое облако и не поглощает меня целиком.
Глава тринадцатая
Я теряю ощущение времени, но в какой-то момент сквозь плотную белизну начинают проступать очертания гор. Начинаю двигаться им навстречу и тут же замечаю, что это другие горы – намного ниже и без снежных шапок на вершинах. Оглядываюсь. За мной висит огромное белое облако. Оно мелко вибрирует и издаёт еле слышный гул.
Передо мной расстилается долина, залитая нежным утренним светом. В ней расставлены цветные палатки. Я вижу, как от одной из них отделяется женщина и спешит ко мне.
– С возвращением, Мишка! – приветствует она меня.
– Возвращением? – удивляюсь я.
– Ах, ну конечно, все, кто только вышел из Вакуума, немного растеряны, – смеётся женщина. – Но это ничего, сейчас ты всё вспомнишь!
У неё очень симпатичное, веснушчатое лицо и добрая улыбка. Я не знаю, о чём она говорит, но если мы подруги, то я этому рада.
– Ну, – пытливо заглядывает она мне в глаза. – Хоть что-нибудь?
Я хватаюсь за карманы плаща, но они пусты. Значит, все эти рассказы мне привиделись… И, вообще, мне всё привиделось. Образы начинают медленно наполнять моё сознание.
Я вспоминаю, что в моей жизни не было никакого деда, отца, бабушки, мужа и даже Виктории. А была только мама. Она умерла в прошлом году. Мы были очень близки, и боль от её утраты до сих пор печалит моё сердце. При этой мысли я начинаю плакать.
– Ничего, Мишка, ничего, – утешает меня веснушчатая женщина. – Всё будет хорошо!
Я вспоминаю, что женщину зовут Олле. Это моя лучшая подруга. После мамы – она самый близкий мне человек. Я бросаюсь ей на шею:
– Олле!
Она сжимает меня в объятиях. Её волосы пахнут цветами.
– С возвращением, с возвращением!.. – Олле ласково гладит меня по спине, а потом предлагает, – поехали домой?
Я киваю, и мы идём к палатке. Там нахожу свою сумку и набор свежих вещей. Переодеваюсь, и мы идём к машине. Машина едет беззвучно. Вокруг открываются красивые горные пейзажи. Довольно быстро мы въезжаем в город. Он кажется чрезвычайно уютным. Я пока не могу его как следует вспомнить, но именно в таком городе мне всегда и хотелось жить. Тут много деревьев. Какое-то время мы едем вдоль не очень широкой речки или, скорее, ручья. Весь транспорт – бесшумный. Люди дружелюбно улыбаются. Гармоничная, не вычурная архитектура. Олле паркуется, мы выходим из машины и каким-то образом я знаю, куда мне идти.
Моя квартира находится на последнем этаже трёхэтажного дома. Соседка выходит на лестничную площадку и здоровается, спрашивает как дела, говорит, что давно меня не видела. Открываю дверь без ключа – кажется, здесь никто не закрывает дверь на ключ. Захожу, смотрюсь в зеркало – я не совсем такая, какой видела себя в зеркале музея, однако, это я. Начинаю вспоминать, что давно здесь живу, что на балконе у меня маленький, но очень буйный сад, что держу небольшой книжный магазин. Я очень рада тому, что в этом мире – моём мире?.. – есть книжные магазины, потому что в мире, где живёт другая Мишка они уже начали потихоньку исчезать. А здесь, несмотря на огромный технический прогресс, мы бережём дорогие нам традиции. Книги из бумаги мы перестали выпускать давным-давно – они сделаны из специального, тонкого материала, который чем-то похож на бумагу, но гораздо лучше. Этот материал можно бесконечно создавать и перерабатывать без всякого вреда для окружающей среды.