– Я так не считаю, – опять кто-то по ту сторону монитора повысил голос, разорвав и без того тонкую нить мыслей Юндекса. – Если бы был просчет с нашей стороны, то тяга не превышала бы…
Юндекс вздохнул и посмотрел на экран телевизора. Гигантская военная машина. На самом деле, она уменьшается с каждым добавлением нового устройства (природные тайны раскрываются и становятся на вооружение), но на огромном экране, еще и так близко, она кажется гигантской. Страшной. Смертоносной. Не говоря уже о том, что прямо над ней клубится черный дым, уходя в безжизненное небо. Юндекс знал, что означает этот дым, догадывался даже, какая именно поломка так взбудоражила журналистов и по какой причине организован суд.
– Черт знает что, – пробубнил он про себя, как только начался следующий репортаж.
– Вы тоже считаете, что виноват на самом деле механик-водитель? – неожиданно послышался голос слева.
Юндекс резко повернул голову и удивился тому, как крепко сжался кулак его левой руки во время подъема со стула. Рядом оказался мужчина, одетый так же, как и он сам – обычный мужчина. Тот улыбнулся и моргнул, ни быстро, ни медленно – нормально, словно бы и не испугался быстро поднятого и готово к атаке кулака, который, тем не менее, никогда не ударил бы его. Он даже не сказал ничего на этот счет, но, не переставая улыбаться, продолжил:
– Не понимаю, с чего такой скандал? Обычная поломка, неисправность. Ее же можно починить, а чинить – думается мне – в любом случае будут на деньги Правительства – других министерств попросту не существует.
– Не обычная, – буркнул Юндекс и, сев обратно, подпер кулаком, предназначенным для нападения, свою щеку. – Вы видели дым? – незнакомец кротко кивнул, и Юндекс продолжил: – такое уже не исправить. Придется полностью переплавлять. А это не дешево. Если ошибка водителя, то да – деньги Правительства. С водителя ни одну карточку питания не снимут: поломка не на учении, а во время военных действий. Но если это вина производителя, в чем я почти не сомневаюсь, судя по сколу снизу, – он и будет оплачивать.
– Ох, вот как! Я даже не заметил никаких повреждений на технике! Вы что же? Механик?
– Доводилось.
– Какая война?
– Не участвовал.
– В самом деле? Отчего же?
– На обследовании выявился пацифизм. Но технику люблю, так что вызвался на заводскую службу.
– Интересно… Колибер, к вашим услугам, – на этих словах мужчина протянул вперед кулак.
– Юндекс, – аналогично протянутые кулаки коснулись тыльными сторонами в знак приветствия. – Приятно познакомиться.
– А мне-то как! Я уж было решил, что перевелись пацифисты к югу от экватора: ни одного за последние пять лет не встречал! А это равносильно тому, что вы – первый за мою жизнь!
– И как? Интересно?
– До безумия, – Колибер улыбнулся еще шире и заказал какой-то напиток дня, который прежде Юндексу пробовать не приходилось. – И как вам любить мир, когда мир на наших глазах теряется? Мир стабилен, мир постоянен, и потому мир несовершенен. Но не сейчас – нет! Прогресс! Всюду прогресс! И мира, который вы и я знаем, больше не будет!
– Регрессирует прогресс, не находите?
– Разве?
– Прогресс перестал быть прогрессивным тогда, когда вместо улучшения жизни начались нескончаемые войны, и я уже даже не понимаю, кто воюет, с кем воюет…
– Вы упускаете множество деталей, прошу заметить, – после того, как Юндекс потянулся к своему напитку, решился ответить незнакомец. – Мы начали выращивать еду на других планетах! Да, она подвергается радиации, поэтому пока ее никто не ест (пока!), но ведь очень интересно, к чему все это приведет!
– А зачем выращивать где-то далеко, если вполне пригодные для посевов земли есть и на планете Земля? Почему у нас так мало пищи и так много голодающих?
– Вы спрашиваете: почему не выращивают на Земле? Ответ ведь всем известен, что вы! Невыгодно. Невыгодно, и точка. На нас в любой момент может упасть бомба, нас в любой момент могут захватить. Нас-то ладно, кому мы нужны? – а вот поля и сады? Их мало, потому что только так можно хоть что-то вырастить.
– И разве это нормально?
– Норма консервативна – да, но люди способны ее изменить!