Юндекса передернуло на этих словах, и он решил посмотреть на лицо стоящего рядом с ним Колибера. Тот все так же широко улыбался, кажется, даже еще шире, а глаза его светились призрачным, ослепляющим светом, который Юндекс (а в тот миг он мог в этом поклясться) никогда прежде ни у кого не видел.
– Мир относительно прочен, но всегда хрупок, – продолжал возвещать голос с экрана. – Мир – это факел, то тлеющий, то возгорающийся. Но война в нас, она всегда внутри нас.
Осторожно, опасаясь быть замеченным, он обвел взглядом остальных присутствующих так, чтобы его голова не сдвинулась ни на миллиметр. На лице каждого было восхищение, на лице каждого – умиротворение и полное согласие со словами Двумирного президента.
– До сегодняшнего дня желания граждан не учитывались. Поэтому этот день настолько велик и значим: как я сказал раннее, сегодня подписан новый закон. Отныне каждый человек или гражданин к югу от экватора может убить другого человека или гражданина безнаказанно. Это правило абсолютно, исключений нет. Закон вступает в силу после завершения данной трансляции, то есть… сейчас.
Картинка сменилась, и на мониторе появился какой-то человек (из-за формы органов проверки, нельзя было сказать, женщина это или мужчина) с кисточкой и посудой в руках. Один из баров сегодня, скорее всего, закроют.
– Температура Бланжоу изменилась прямо в руках у посетительницы бара на пересечении…
Юндекс посмотрел на Колибера, красного от возбуждения. Тот уже не улыбался, хотя блеск в глазах никуда не исчез. Медленно он расстегнул застежку ремешка от часов и положил их на стол.
– Думаю, они мне уже не понадобятся. Пойдемте на улицу, Юндекс. Если не хотите пропустить кое-что интересное.
Юндекс был слишком потрясен новым известием, чтобы думать о том, что его новый знакомый имел в виду. На самом деле, его всегда было легко ввести в ступор: в детстве для этого соседским детям хватало единожды нарушить правила игры; а жизнь, как показывает время, такая же игра, как и все остальные…
Юндекс сам не заметил, как вышел вслед за новым знакомым на пустую, впервые пустую улицу. Да, все еще где-то шумели телевизоры, слышались обрывки чьих-то диалогов, но звук не мог заполнить все пространство обширного мира, он долетал издалека, но не шел сверху. В просторах тускло-серого неба не было ни единого самолета – ничего.
– Вы видите? – спросил Колибер.
– Скорее, не вижу, – честно признался Юндекс.
– Вот именно, – он рассмеялся, развел руки в стороны. – Ничего не видите!
– А что в этом смешного?
– Ох, ничего! – все еще широко улыбаясь, Колибер повернулся к Юндексу. – Но ближайшие минуты мы с вами можем быть счастливы, дорогой пацифист!
– Ближайшие минуты нас могут убить, – возразил Юндекс.
– Вы правда так думаете? – Колибер посмотрел на небо и как можно глубже вздохнул. – Нет, сейчас мы как никогда свободны от неестественной смерти! Люди способны убивать, люди хотят убивать. Сейчас же этот сладкий плод не под запретом, так что же будет, как вы думаете, Юндекс?
– Если разрешить запретный плод, он горьким не станет.
– Не станет. Но обилие сладкого приедается.
– Пока людям надоест убивать, никого может не остаться.
– О мироздание! Юндекс, откуда такие мысли! Сегодня понедельник, а не апокалипсис!
– Нам нужно где-то спрятаться, Колибер! Нас сейчас убьют, если мы останемся на улице!
– Что вы? Так быстро потеряли рассудок? Рано, еще очень рано… давайте насладимся этой пустотой еще немного…
– Вы не боитесь смерти?
– Опасаться ее сейчас – бессмысленно. Еще примерно около часа люди будут в смятении, затем пойдут домой и встретятся по дороге с нелюбимым соседом или старым недругом, разговорятся, поссорятся, и в приступе гнева кто-нибудь да убьет кого-нибудь. Органов охраны уже нет, они распущены – уверяю вас. И как только люди поймут, что после убийства остаются безнаказанными, все изменится: каждый станет врагом каждому.
– И тогда… – протянул Юндекс, но тут же опомнился, поняв, что сейчас уж точно не время для раздумий, впервые нужно по-настоящему действовать. – Нам надо спрятаться, Колибер, пока нас не убили! Вы же способный думать человек: я это вижу!