– Телевизионная станция. Да, я знаю.
Кругломордый тупо разинул рот и уставился на чиновника. Беседа становилась, мягко говоря, малоинтересной.
– Да нет, кой хрен телевизионная. Бордель тут был, вот что. Можно было купить все, что угодно. Все, что угодно. Вот раз мы с женой…
Чиновник отставил стакан:
– Извините, пожалуйста, но меня ждут.
В салоне башни было не протолкнуться. Черные скелеты густо обсели центральный кольцевой бар, остальные болтали в многочисленных кабинках.
Единственным освещением душноватого зала служили лицевые экраны клиентов да телевизоры, развешанные по периметру потолка.
Никем не замеченный, чиновник задержался рядом с группой двойников, увлеченно смотревших на экран. Пожар в трущобах, из окон горящих зданий прыгают люди. По узеньким улицам катится людской вал. Люди потрясают кулаками, что-то скандируют. Небо затянуто дымом, полиция разгоняет толпу электрошоковыми копьями. Бред, безумие, конец света.
– Что это там такое? – поинтересовался чиновник.
– Беспорядки в Фэне, – откликнулся один из зрителей. – Это – район Порт-Ричмонда, чуть пониже водопадов, в зоне затопления. Эвакуаторы поймали мальчонку, поджигавшего какой-то склад, и забили его до смерти.
– Просто отвратительно,– вмешался другой.– Люди ведут себя как скоты. Хуже скотов – ведь им это нравится.
– Дело в том, что желающие поучаствовать стекаются со всего Пидмонта. Особенно подростки – для них это нечто вроде обряда инициации. Власти перекрыли дороги, но даже это не спасает.
– Пороть их надо, вот что. Хотя не так уж они и виноваты. Все это – от жизни на планете, вдали от сдерживающих, дисциплинирующих факторов цивилизации.
– Что ни говори, – заметил третий, – а в каждом из нас сидит такой же дикарь. Будь я малость помоложе, я тоже был бы там, с ними.
– Да уж, не сомневаюсь.
Слабый, еле заметный проблеск света – в середине бара приоткрылась и тут же торопливо захлопнулась дверь кладовки. За это мгновение чиновник успел заметить в щели узкое бледное лицо. Даже не заметить, а почувствовать, почти подсознательно, но и этого было достаточно; он решил понаблюдать – не повторится ли чудное видение.
Чиновник ждал долго, очень долго. И снова приоткрылась дверь, и снова боязливо выглянуло то же самое лицо, узкое и бледное. Да, он не ошибся. Женщина. Женщина маленькая, тощенькая, похожая на мышку.
Женщина, которую он видел прежде,
Очень интересно. Чиновник обошел зал по кругу. Кладовка имела не одну дверь, а две, с одной стороны и с другой. Будет очень даже просто проскользнуть под стойкой и – в дверь. Он вернулся на стартовую позицию и выбрал себе удобный наблюдательный пункт – стул, почти полностью отгороженный от остального зала буйной порослью щупальцевых лиан.
Время тянулось с убийственной медлительностью, чиновнику начинало казаться, что он сидит на этом стуле уже много дней. На телевизионных экранах появлялись айсберги, отламывающиеся от ледника и с.грохотом падающие в море, палаточные города для пассажиров телячьих кораблей, полярные шапки, снятые из космоса и не подозревающие еще о грядущем катаклизме, и снова пожары, толпы, полиция, разинутые в крике рты… Пора бы встать и уйти, но дверь кладовки открывалась снова и снова, с четкой механической регулярностью, как по часам. Часы с кукушкой. Часы с мышкой. Проходит тридцать минут, голова, высунувшаяся из двери, быстро оглядывает посетителей и снова прячется. И ни тебе “ку-ку”, ни тебе “пик-пик”. Женщина явно кого-то искала.
Этот посетитель подождал, пока освободится место за стойкой, и положил перед собой букетик цветов. Мятые, дохленькие водянки и радужницы, сорванные, скорее всего, здесь же, на склоне, десять минут назад. Любитель полевых цветочков взял невидимую салфетку и перевернул ее на другую сторону. Затем он провел руками по нижней поверхности стойки, словно нащупывая там некий спрятанный предмет. Получив от бармена заказ, он поднял несуществующий стакан и осмотрел его дно.
Очень знакомые манеры. Очень.
Прошло несколько минут, из узкой щели снова выглянуло бледное, мышиное личико. Женщина осмотрела зал, заметила нового посетителя, подняла палец и энергично закивала головой. Дверь закрылась.
Чиновник обошел половину окружности бара и нырнул под стойку. Всполошившийся было бармен увидел зеленый опознавательный браслет – знак федерального агента, находящегося вне юрисдикции эвакуационных властей, – и мягко отъехал. Чиновник открыл заднюю дверь кладовки.