– Чего ты хочешь?
– Правды. – И когда он вопросительно поднял брови, Ребел уточнила:
– Правдивых ответов на все мои вопросы.
Минутное молчание. Затем Уайет постучал по столу костяшками пальцев и поднес руку ко лбу и к губам:
– Договорились. Но сначала ты.
Внимательно, неторопливо Ребел рассказывала о событиях последнего часа. Ей было хорошо здесь, среди этих листьев и бледно-зеленых отблесков, едва заметная сила тяжести не давила на нее. Хотелось откинуться назад в кресле и улететь... подальше и от этого кресла, и от ресторана, и от этих веток в огромный темный океан воздуха, туда, где резвятся киты и дельфины, и облака воздушного планктона не пропускают свет далеких деревьев. Ребел чувствовала себя как дома и потому растянула свою повесть на три стакана вина.
Пока она говорила, на лице Уайета не дрогнул ни один мускул. Он даже ни разу не моргнул. Когда Ребел закончила рассказ, Уайет сказал:
– Ну бывают же на свете такие придурки!
– Эй! – Ребел стала защищаться. – Ведь это по твоей вине я не имею понятия, что ты затеваешь. Если кто тут и придурок, так это ты.
– А о ком, ты думаешь, я говорю? – сердито сказал Уайет. – Я просто перемудрил. Пока я готовил ловушку для Сноу и ее приятелей, они явились и побеседовали с тобой от души! Прекрасная возможность полетела к чертям, потому что я… Ну, неважно. – Он набрал в легкие побольше воздуха, и тут, как по мановению волшебной палочки, его рот вдруг растянулся в проказливой улыбке. – Ну, вперед, задавай свои вопросы. Хочешь, чтобы я сначала рассказал про Сноу?
– Нет. Вообще хочу, но потом. Начнем с самого главного. Ты ведь не человек, правда? Ты новый тип ума.
Он ухмыльнулся:
– Кому об этом знать, как не тебе?
– Ну пожалуйста. Ты уже намекал, что я тебя программировала. Но я ни черта не помню, так что не увиливай, хорошо? Ответь мне прямо. Что это такое, «тетрон»?
– Тетрон – это единый человеческий ум с четырьмя различными личностями. – Его лицо стало серьезным, затем рассеянным, затем открытым и наконец шаловливым. – Вот какие я. Или вот какой мы.
Глава 5. НАРОДНЫЙ ШЕРАТОН
– Сейчас ты увидишь очень редкое явление, редкое на таком расстоянии от поверхности планеты, – сказал Уайет.
– Какое явление?
– Бурю.
Если отбросить затейливые украшения: галереи, выступы, крылья с малой и большой силой тяжести, прозрачные купола и переходы, – шератон представлял собой обыкновенное орбитальное трехъярусное колесо; ярусы двигались с различной скоростью, чтобы поддерживать в каждом из них нормальную силу тяжести. В вестибюле у входа в лифт рядом с срединным стыковочным шпангоутом Уайет устроил штаб-квартиру службы безопасности. Он сидел за первым столом и просматривал с десяток голографических кадров, глаза его беспокойно бегали. Перед ним лежал микрофон, управляемый тембром голоса, и время от времени он негромко давал указания, меняя тембр в соответствии с каналом.
Ребел сидела в шезлонге и смотрела в панорамное окно. Звезды дрожали на волнах внезапно выплывших из подсознания воспоминаний. В стекле отражался Уайет.
На фоне звездного неба появилась суетливая фигура.
– Мы закрыли все шлюзы, сэр. Людям это не очень нравится. Мелкое хулиганство в двенадцатом и третьем резервуарах.
Несмотря на самурайскую маску, пришедшая женщина менее всего походила на офицера безопасности. Она явно происходила из резервуаров, на ней была желтая накидка и слишком много украшений.
– Их предупредили заранее, – сказал Уайет. Когда женщина ушла, он вздохнул:
– Удивляюсь я этим людям. Если они не понимают, почему им нельзя будет час-другой пользоваться шлюзами, что же будет, когда мы достигнем орбиты Марса? Боюсь, их ждет горькое разочарование.
Работая с запрограммированной ловкостью, астронавты скрепляли заранее смонтированные секции геодезика, окружающего шератон и резервуары. Каркас покрывала прозрачная мономолекулярная оболочка. Из кресла Ребел это покрытие казалось окутывающей звезды легкой дымкой. Рабочие начали напылять сталь на законченные части геодезика, приваривая слой за слоем. Теперь это напоминало картину тепловой смерти вселенной – звезды мало-помалу меркли и потухали. Мгла надвигалась, постепенно заволакивая все вокруг. Наконец единственным мерцающим пятном внутри геодезика остался свет окон шератона.
– Неуютно как-то, – сказала Ребел.
Ею овладело неодолимое ощущение, что кто-то стоит у нее за спиной. Она резко обернулась, но никого не было.