С 1715 года только усердие и терпение требовались для восстановления порушенного монастыря. На Руси этого товара не занимать, именно усердием и терпением собиралась и созидалась Русская земля. Возводились храмы и палаты, обустраивались города. Не иное, над чем подчас мы сегодня ёрничаем, а именно усердие и терпение есть наиглавнейшие русские качества.
С 1717 года начинается восхождение обители Валаамской по лестнице духовной славы и экономического преуспеяния. Два столетия этого неудержимого движения оставили неизгладимые, благодатнейшие следы на монашеских островах, но не всегда и не все шло безоблачно-гладко.
Братия Кирилло-Белозерского монастыря, имевшая доходы почти с двух тысяч дворов крепостных крестьян (закрепленных за ним царским указом), крепко помогла Валаамской обители и средствами, и рабочими крестьянскими руками. Через три года деревянный ансамбль, состоявший из Спасо-Преображенской церкви с приделами Иоанна Богослова и Андрея Первозванного, с отдельной колокольней, келейными корпусами, трапезной, хозяйственными постройками, был завершен. К 1752 году обнесли все это надежной деревянной оградой. Но вновь стали накатываться несчастья — пожары. Строжайший запрет на разведение костров в лесу и курение действовал непреложно. Иные причины стали началом частых пожаров. Попадет молния в колокольню. «Ахти, братие!» Горит так, что к утру на месте монастырского ансамбля одни дымящиеся головешки. Пруда никакого вблизи построек нет, а по «тропе водоносов», через Монетные ворота, в бадьях на коромыслах 30 метров вниз, до 40 вверх (а именно на такой высоте над бухтой и по сей день стоят монастырские постройки) — куда там, когда полыхает, как из жерла вулкана! Только вновь отстроятся — зимой, во время топки печей, раззява какой-нибудь не прикроет плотно дверцу, уголек выпал — и пошло. «Ахти, братие!» В 1751 году пожар летом, в 1754 — зимой. Никаких средств не хватит на такую окаянность.
А тут еще только что взошедшая на престол государыня Екатерина Алексеевна, намереваясь начать войну с турецкой Портой, издает Указ о секуляризации (отъятии) монастырских земель и учреждении монастырских штатов. Субсидии от государства стали полагаться монастырям только штатным, размеры их зависеть стали от ранга монастыря. (Поделены монастыри русские были на ранги I, II, III и лавры.) И в 1768 году указ этот докатился и до Валаама. Пожары да это — совсем беда. Игумен Ефрем писал в Синод: «Мера сия подействовала на монастырь хуже шведского нашествия».
Первый каменный храм на Валааме
Но делать нечего, против государева Указа средства нет. Монастырь оказался за штатом, накатывалась нищета. Но не дал захиреть Валаамской обители митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Гавриил Он осознавал, что нельзя допустить скатывание монастыря до уровня нищенствующего скита на диких Валаамских островах. Перво-наперво трудом немалым изыскиваются средства, благо жертвователей удалось-таки отыскать под боком — в Петербурге. Затем указ издается по епархии «Строить на Валааме монастырь каменный, с каменными же полами». Да вот загвоздка где взять зодчего? Итальянцы созидавшие о ту пору царственную столицу, были явно не по карману петербургской епархии. Гавриил поискать решил «среди своих», на пыльных стеллажах архива Святейшего Синода. И вскорости нашел. Изрядный во всех отношениях проект застройки Саровской Пустыни — творение иеромонаха того же монастыря отца Назария. Решено было: отозвать Назария в столицу, дабы, познакомившись с ним, назначить на Валаам игуменом и строителем. Поначалу вышла незадача. Тамбовский Владыко Серафим (а тогда Саровская пустынь Нижегородской губернии подчинялась Тамбовской епархии) отписал Гавриилу, что Назарий-де «отменно глуп и проку от него на Валаам не будет». Гавриил мгновенно сообразил: лукавит тамбовский митрополит, не желая отпускать дельного человека. Повторное послание в Тамбов было строго категоричным: «Немедля вышли этого глупца, здесь умников у меня своих навалом». Делать нечего, пришлось с Назарием расстаться. И в 1782 году указом Святейшего Синода он становится строителем и настоятелем монастыря Валаамского.