— Да, — согласился я, — я вполне могу в это поверить, так как эти воды слишком часто приводили английские кили к победе, чтобы поглотить их теперь. Вон Кадис, где мы сожгли корабли Филиппа и побили его армаду, остановив его на целый год. Вон Лагос, Виго и Байона, где мы много раз учили испанцев, что англичанин стоит их дюжины, и то, что Дрейк сотворил маленькими кораблями, Нельсон вполне может сделать своими большими.
Под эти разговоры мы мчались с новостями назад к английскому флоту, и когда Нельсон узнал о численности и строе противника, он построил флот в две колонны и отдал приказ разбить полумесяц французов и испанцев в двух точках. Как вы знаете, он повел одну колонну на «Виктори», а Коллингвуд другую на «Королевском суверене». Что касается нас, то наша работа на тот момент была закончена, и нам ничего не оставалось делать, кроме как лежать в дрейфе и наблюдать за боем, потому что, если бы мы на «Морском ястребе» оказались в пределах досягаемости одного из этих могучих трехпалубников, нас разнесли бы в щепки одним залпом. Время маленьких кораблей миновало, и, как бы меня это ни огорчало, поделать было нечего, и мне пришлось утешать себя заверениями Марка, что до конца дня у нас будет шанс нанести какой-нибудь урон.
Это было великолепное зрелище — отважный британский флот, который движется в боевом порядке с открытыми портами и пушками, готовыми спеть грохотом и пламенем триумфальную песню Англии на море. С поднятыми парусами корабли гордо шли вперед, словно сознавая свою мощь и величие, однако «Королевский суверен», самый быстрый парусник в эскадре, стал постепенно отклоняться от остальных. Кровь яростно пульсировала в жилах, и старая боевая страсть пылала во мне, восставая против жалкого бездействия, на которое я был обречен. Тем временем, «Королевский суверен» выходил из линии.
Вдруг мы услышали воинственные крики, пролетевшие по обеим британским колоннам, и увидели знаменитый сигнал Нельсона «Англия ждет, что каждый выполнит свой долг», развевающийся на мачте «Виктори». Тогда «Королевский суверен», теперь уже далеко опередивший остальных, влетел один в центр сорока французов и испанцев. Когда он проходил мимо первого из них, из его батареи вырвался поток пламени и огромные клубы дыма, и такой грохот донесся до нас над водой, какого я никогда не слышал за все мои боевые дни. После залпа он отвернул, оставив за собой полуразрушенную развалину, повернулся бортом к следующему и вместе с ним на некоторое время затерялся в клубах дыма, которые поднимались от его непрерывно грохочущих бортовых пушек.
Прежде чем подошла остальная часть британского флота, отважный корабль был окружен огромными врагами, и вокруг него разразился такой яростный шторм сражения, что я не думал увидеть его снова. Но один за другим подходили британские суда, и каждый из них взрывался внезапным громом и пламенем, проходя через вражеские линии. Флагман «Виктори», который полз вперед под таким слабым ветром, что его едва хватало наполнить паруса, находился под сходящимся огнем нескольких десятков французов и испанцев, но ни разу за все это время не выпустил ни единого снаряда. Наконец, он приблизился на расстояние кабельтова к флагману Вильнева «Бюсантор», и тогда с ужасающим эффектом обрушил железный шторм на самые его жизненно важные органы.
К этому времени мы были уже близко и упражнялись с нашими тридцатью двумя дальнобойными пушками в стрельбе по французским мачтам и такелажу. Как и «Королевский суверен», «Виктори» несколько минут сражался один, и мы были так близко к нему, что слышали приказы офицеров и свистки боцманов всякий раз, когда бой на мгновение стихал.
Не успел «Виктори» послать залп в «Бюсантор», как огромный линкор «Сантиссима Тринидада» (в те дни самый большой на плаву) приблизился и открыл огонь по «Виктори» из четырех высоких ярусов орудий. Однако, не обращая внимания на железную бурю, обрушившуюся на него, «Виктори» пошел дальше и уложил французский линкор «Редутабль» [Грозный] на борт, а затем подошел английский «Темерер» [Безрассудный], сопровождаемый остальными кораблями Нельсона, которые выстроились в линию один за другим, выбрав каждый своего врага, пока битва не разгорелась из конца в конец французской и испанской линий. Вы знаете, что произошло потом, как снайпер с грот-мачты «Редутабля» сделал выстрел, который поверг Британию в траур и лишил ее половины радости от величайшей победы, когда-либо одержанной на море. Рассказывали, что, когда по флоту пронеслась весть о том, что Нельсон подстрелен и лежит при смерти, каждый английский моряк был одержим одной-единственной мыслью — заставить французов и «донов» заплатить как можно дороже за бесценную жизнь, которую они отняли.