— Хорошо, поговорим с ним.
— На меня не обижаетесь?
— Нет, что вы!
— Не обижайтесь. — Чириков пожал ему руку л поспешил к своим друзьям.
Николай опять оказался один.
От компании отделился и направился к нему студент в широкополой шляпе. Он не остановился и, проходя мимо, быстро, негромко проговорил:
— Завтра в полночь, место то же, где весной, только в саду.
Николай не совсем понял студента. Что значит «место то же»? Весной приходилось бывать во многих местах. Этот студент, кажется, из кружка Березина.
Да, наверно, березинец. В апреле один из березинских кружков собирался у Арского поля, за духовной академией. Значит, и завтра там же. «В саду». Во флигеле, наверно. Что же, надо будет сходить.
Он влез в тёмное окно, на кого-то наткнулся и попросил посветить. Вспыхнула спичка, и он увидел людей, знакомых и незнакомых, сидящих у стен на скамьях и прямо на полу, среди них оказались и Ягодкин, и вчерашний студент-вестовой. Спичка погасла, кто-то услужливо зажёг вторую. Николай стал искать глазами места. Скамьи, нет, доски, положенные на ящики, были уже заняты, и он сел на подоконник.
Почему никакой мебели? — сказал кто-то в темноте.
— Зачем она здесь? Дом-то пустой.
— Неужели не могли найти жилого?
— Пустой надёжнее.
— Кого ждём?
— Лаврова нет.
— Давайте начинать.
— Подождём.
Послышался стук. Человек, сидевший у окна, оттолкнул ставень.
— Кто?
— От Якова.
— Влезайте.
В окно влезли двое. Их осветили спичкой. Один по-свойски втиснулся в ряд сидевших, другой, молодой здоровый парень, растерянно стоял посреди комнаты. Это был Пешков. Николай видел его однажды у Деренкова, который много рассказывал о странном своём булочнике.
— Все? — спросил кто-то.
— Да, все.
Занавесили окна, чтобы ставни не просвечивали. Зажгли лампу, поставили её в угол на высокий ящик. Пешков шагнул к стене и опустился на корточки около Николая. К ящику, на котором горела лампа, подошёл бородатый человек. Он вынул из внутреннего кармана сложенную вдвое книжечку.
— «Наши разногласия», — сказал он. — Брошюра Бельтова, то есть Георгия Плеханова.
— Знаем! — крикнул кто-то из тёмного угла.
Бородач начал читать. Читал он отчётливо, громко, и сначала слушали его внимательно, но вскоре поднялся шум, беспорядочный говор.
Николай сразу понял, что Плеханову с этой марксистской статьёй тут не пройти. Стена. Народец старой закалки. Надо Пешкова отсюда вырвать, втянуть в свой кружок. И Ягодкина. Этого тоже можно ещё вразумить. Молод, только формируется.
Гвалт нарастал. Плеханов, бывший народоволец, развенчивающий несбыточные надежды на мужицкую общину, вызвал здесь возмущение.
— Это предательство! — кричал кто-то. — Ренегатство!
— Плевок в кровь, пролитую героями.
— После казни Генералова, Ульянова…
— Измена страдающему народу!
— Господа! — крикнул Николай. — Для чего из собрались? Шуметь? Будем читать или нет?
Гул приутих. Бородач снова стал читать, но читал теперь неразборчиво, быстро, что-то пропускал и скоро закончил. И опять все загалдели:
— Отступник!
— Продался капиталистам!
— Заелся там в Женеве!
— Все они там заелись.
— Аксельрод, говорят, торгует кефиром.
— «Освобождение труда»! Только название. Западня, ловушка!
— Они хотят столкнуть русского мужика под колесо капитала. Хотят погубить святая святых.
— Плевать им там на русского мужика.
— Господа! — громко сказал Николай. — Нельзя ли ругательства заменить серьёзными возражениями?..
Шум не унимался, и видно было, что настоящего спора не получится. Николай склонился с подоконника, тронул за плечо молодого парня.
— Вы — Пешков?.. Давайте удерём отсюда.
Они открыли окно и вылезли в сад. Пробрались сквозь мокрые ветви я забору, перемахнули через него и очутились на улочке, слабо освещённой луной.
— Как свежо! — сказал Николай. — Утром пахнет. И осенью. Взбесил их Плеханов. Не по нутру. — Они обогнули духовную академию и вышли на пустынное Арское поле. — Значит, вы булочник? Работы у вас много?
— Хватает.
— А свободного времени?
— Бывают и свободные часы.
— Чем же вы их заполняете?
— Читаю.
— Что?
— Что попадает под руку.
— Плохо. Надо выбирать. Я могу вам помочь… С рабочими не общаетесь? Не с кустарями, а с фабричными или заводскими?
— Так, случайные знакомства.
— Слышал я об этой булочной вашей. Странно, что вы занимаетесь чепухой. Зачем это вам?