Там он постоял какое-то время, спокойно оглядывая море с белыми барашками, заглядывая вдаль, словно надеясь увидеть за горизонтом Альханроель и его Горный Замок, поднимающийся к небесам.
Но разве увидишь эту землю за океаном, таким широким, что в пространстве его могла бы поместиться целая планета! Он глянул даже себе под ноги, мысленно проведя прямую сквозь всю землю, чтобы представить себе, где эта прямая выйдет. Вероятно, в западной половине Альханроеля.
Впрочем, может быть, и в другом месте. Где? В убежище старого Понтифика, владельца запутанного Лабиринта? Или в сердцевине замка Великого монарха? А вдруг прямо напротив него, под ним, на той стороне планеты, лежит Остров Снов, на котором живет ласковая Леди, жрец и жрицы, собравшись вокруг нее, поют сладкими голосами, посылая благословение спящим всего остального мира? А существуют ли вообще эти места и эти люди? Такие странные силы, как Понтифик, Леди, Король Снов, даже Коронованный, которого Валентайн видел собственными глазами всего несколько часов назад? Существуют ли они? Они так нереальны рядом с доками Пидруда, гостиницей, где он спал, мальчиком Шанамиром и его животными, жареной рыбой, жонглерами, что кажутся мифом, фантазией, миражем.
Солнце стало припекать, усилилась влажность, хотя с моря дул несильный ветер. Валентайн снова проголодался. Бросив последний взгляд на море, он вернулся на набережную и в первой же лавчонке купил за пару медяков нарезанной полосками голубой рыбы в горячем остром соусе. Запил еду чашей пальмового вина невинного золотого оттенка, но обжигающего больше, чем соус к рыбе. Решил было вернуться в гостиницу, но вспомнил, что не знает, как она называется — ни она, ни улица, где та находится.
Впрочем, потеря невелика: все его имущество при нем. Но он никого в Пидруде не знал, кроме Шанамира и двух жонглеров, и расставаться с ними не хотелось. Подумав так, он двинул назад, но немедленно запутался в лабиринте улочек, казавшимися ему одинаковыми.
Трижды он проходил мимо гостиниц, но все не мог найти своей. Время шло, было уже два часа; Валентайн понял, что не найдет ее и ему стало грустно, что не увидит больше Карабеллы — он вспомнил ее глаза, быстрые руки, бросающие кинжалы, прикосновение к нему… Придется искать новую гостиницу и новых друзей.
Он повернул за угол и оказался на рынке.
Это было почти столь же огромное, как Золотая Площадь, пространство, только не возвышались здесь золоченые дворцы с башнями и роскошные отели, а стояли бесконечные ряды лавочек, просто навесов, открытых небу скотных двориков. А воздух был напоен, казалось, всеми ароматами и всем зловонием мира. Валентайн сделал шаг и окунулся в этот мир.
Под навесами на громадных крюках висели мясные туши. Под другими навесами грудились мешки с пряностями. В одном загоне были заточены птицы-прядильщики, поднимавшие головы выше своих хозяев скандаров, поражавшие несуразно яркими длинными ногами. Они время от времени поднимали скандал, клюя и лягая друг друга. В другом — стояли цистерны с сверкавшими на солнце змеями, свивавшимися в клубки, шипящими, злобными. Вот сборище общественных писцов, у которого толпятся неграмотные, а там расположились менялы, обменивавшие деньги дюжины миров… Здесь ряд одинаковых ларьков, торгующих сосисками, в каждом вроде бы не отличимые друг от друга лимены крутят вертела над угольным жаром.
Тут и предсказателя судьбы, и колдуны, и жонглеры — только не знакомые Валентайна, и сидящие на корточках рассказчики-баюны, повествующие за пару медяков о невероятных приключениях лорда Стиамота, знаменитого Короналя, жившего восемь тысяч лет назад, дела и подвиги которого превратились в легенды. Валентайн слушал минут пять, но затаенный смысл рассказа, восхищавший дюжину бездельников, до него не дошел.
Поплелся дальше — мимо балаганщика, где золотоглазый урун наигрывал на серебряной флейте несложную мелодию, чаруя какое-то трехголовое существо, сидящее в плетеной корзине, мимо улыбчивого мальчишки лет десяти, зазывавшего его поиграть в раковины и бусы, мимо ряда разносчиков, торгующих флагами с изображением сверкающей звезды Коронованного, мимо факира, висящего над большим чаном с мерзко пахнущим кипящим маслом, мимо толкователей снов, мимо прохода, забитого продавцами лекарств и снадобий, мимо ювелирных лавочек… и наконец повернул за угол и увидел скотный двор, заполненный знакомыми ему верховыми животными.