Конечно, все понимают, что произошло нечто ужасное, если вся прекрасная Гора Замка страдает от непривычных порывов холодного ветра и день вдруг обращается в ночь. Но понимают ли они, какое бедствие обрушивается на них?
А как народ в самом Замке? Пытается ли добраться до погодных машин, выключенных их сумасшедшим Коронованным, или узурпатор забаррикадировал проход к машинам, и смерть равно поразит всех?
До Бомбифейла было теперь рукой подать. Валентайн сожалел, что проедет мимо него. Его армия после сражения нуждалась в отдыхе. Но если они остановятся, они останутся в нем навеки.
Так что вверх и вверх сквозь надвигавшуюся ночь. Как ни старались они ехать быстро, Валентайну все казалось медленно, потому что он представлял себе толпы на площадях города, взволнованные толпы перепуганных людей, смотревших в небо и кричавших — лорд Валентайн, спаси нас! Они не знали, что черноволосый человек, к которому они обращаются, виновник их гибели. Он представил, как жители Горы миллионами хлынут на дороги, панически перемещаясь на нижние уровни в безнадежных, бесплодных усилиях избежать смерти. Он представил, как языки пронизывающего ветра лижут беспорочно-прекрасные растения Барьера Толингера, замораживают каменных птиц Форбила, губят ухоженные сады Сти, превращают в лед каналы Хикмара. Это чудо, Гора Замка, создавалось восемь тысяч лет, а безумец с холодной и подлой душой уничтожит ее в одно мгновение.
Стены и башни Бомбифейла, прекрасные даже в этом гаснущем свете, манили к себе Валентайна, но он проехал мимо, торопливо двигаясь по ступеням горной дорога, вымощенной древними плитами красного Камня.
Повозка Илидата была справа от него, Карабеллы — слева, чуть позади ехали Слит, Залзан Кавол, Ирманар, Лизамона, а за ними все отряды, собранные Валентайном в долгом путешествии. Все спешили за своим лордом, но понимали, что наступает миг апокалипсиса, когда чудовищное зло готово восторжествовать, и только мужество, храбрость и стремительность могут предотвратить его победу.
Валентайн сжал кулаки и попытался силой воли заставить повозку двигаться быстрее.
Делиамбер, сидевший рядом, уговаривал его успокоиться. Но как сохранять спокойствие, когда сам воздух Горы уходит молекула за молекулой, и тьма ночи завладевает всем вокруг?
— Видишь деревья вдоль дороги с малиново-золотыми цветами? — спросил Валентайн. — Они были посажены четыре тысячи лет назад. Когда они цветут, в Верхнем Морпине устраивается Фестиваль, и тысячи людей танцуют на дороге между ними. Видишь — листья уже съежились и почернели. Они никогда не знали такой низкой температуры, а холод еще только начинается. Что будет с ними через восемь часов? Если листья губит даже такой холод, что будет в настоящий мороз и снег? Снег на Горе Замка, и даже хуже, чем снег, когда исчезнет воздух, все обнажится под звездами!
— Мы еще не пропали, милорд, Что за город над нами?
— Верхний Морпин, город развлечений, где происходят игры.
— Думай об играх, которые будут здесь в следующем месяце, милорд, в честь твоего возвращения.
Валентайн кивнул.
— Да, — сказал он без тени иронии, — я буду думать об играх, о смехе, о вине, о цветах на деревьях, о птицах. Нельзя ли заставить этот фургон ехать быстрее, Делиамбер?
— Он плавучий, а не летающий. Наберись терпения. Замок уже близок.
— Еще несколько часов, — угрюмо сказал Валентайн.
Он старался сохранять душевное равновесие. Он вспоминал Валентайна — жонглера, простоватого парня, похороненного теперь где-то внутри него, который показывал только что выученные приемы, сводя себя до уровня руки и глаза. Держись в центре своей души, помни, что жизнь — игра, путешествия, короткие развлечения, что Коронованные могут тонуть в реке, что их могут сожрать морские драконы, высмеять в пантомиме метаморфы.
Ну и что? Довольно слабое утешение.
Это неудача одного человека, довольно тривиальная в глазах Божества, хотя этот человек и был королем. А здесь угроза миллиарду невинных людей и произведениям искусства — Горе, возможно, единственной во всем космосе.
Верхний Морпин поднимался справа сияющим плетением. Фантастический город игр, чудес и грез, город, сплетенный из золотой проволоки, как думал в детстве Валентайн, когда смотрел на чудесные здания Верхнего Морпина. Сейчас он взглянул на него и быстро отвернулся. До Замка осталось десять миль, сущий пустяк.
— Как называется эта дорога? — спросил Делиамбер.
— Большое Калинтанское Шоссе. Я тысячу раз проезжал по нему в город развлечений и обратно. Поля, его окружающие, засеяны таким образом, что в любой день года здесь что-нибудь да цветет и всегда в приятном сочетании красок. А сейчас, видишь, все цветы свернулись и поникли.