Выбрать главу

— Их можно будет высадить снова, если холод их погубит. Но пока еще этого не случилось. Эти растения не так нежны, как ты думаешь.

— Я как будто собственной кожей чувствую, как им холодно.

Теперь они были на вершине Горы, так высоко над равнинами Альханроеля, как будто достигли другой планеты.

Все здесь заканчивалось фантастическим взлетом островерхих пиков и утесов.

Вершина целилась в звезды как бы сотнями копий, и среди этих изящных каменных шпилей поднимался высочайший круглый бугор, где лорд Стиамот устроил свою имперскую резиденцию восемь тысяч лет назад в честь победы над метаморфами, и с тех пор каждый Коронованный отмечал свое правление добавочными залами, пристройками, зубчатыми стенами и парапетами. Замок раскинулся на тысячи акров, это был город в себе, лабиринт более запутанный, чем берлоги Понтифика.

Совсем стемнело. Холодные безжалостные звезды горели над головой.

— Наверное воздух уходит, — прошептал Валентайн, — и скоро придет смерть.

— Это просто ночь, а не бедствие, — ответил Делиамбер. — Мы ехали весь день, и ты не заметил, как прошло время.

— А воздух?

— Он становится более холодным и разреженным, но он еще не ушел.

— Время еще есть?

— Есть…

Они проехали последний поворот. Валентайн хорошо его помнил: поворот шоссе взлетал резкой дугой вокруг Горы, и ошеломленный путешественник впервые видел перед собой Замок.

Валентайн еще не видел Делиамбера таким изумленным.

— Что это за здания, Валентайн? — тихо спросил колдун.

— Это Замок.

Да, это был Замок лорда Молибора, Замок лорда Вориакса, Замок лорда Валентайна. Ниоткуда нельзя было увидеть его весь целиком или хотя бы сколько-нибудь значительную его часть, но отсюда был виден достаточно внушительный сегмент Замка, громадная каменная и кирпичная кладка, поднимавшаяся уровень за уровнем, лабиринт за лабиринтом, вившийся кругами и блиставший миллионами огней.

Страх у Валентайна пропал. Лорд Валентайн мог не печалиться о Замке лорда Валентайна. Теперь он дома, и какая бы рана ни была нанесена, она скоро будет залечена.

Калинтанское шоссе заканчивалось площадью рядом с южным крылом Замка. Она представляла собой огромное открытое пространство, вымощенное кусочками зеленого фарфора с золотой горящей звездой в центре. Валентайн вышел из фургона и собрал своих офицеров. Дул пронзительный холодный ветер.

— Здесь у ворот есть стража? — спросила Карабелла, — нам придется вести осаду?

Валентайн улыбнулся и покачал головой.

— Стражи нет. Кто и когда вторгался в Замок Коронованного! Мы просто проедем под этой аркой. Но внутри мы снова можем встретиться с вражескими отрядами.

— Стража Замка в моем подчинении, — сказал Илидат, — предоставьте ее мне.

— Хорошо. Держитесь вместе, уповайте на Божество, а утром отпразднуем победу!

— Да здравствует лорд Валентайн! — закричал Слит, а за ним все остальные.

Валентайн поднял руки в знак признательности и для восстановления тишины.

— Праздновать будем завтра, а сегодня дадим бой, и, я надеюсь, последний!

Какое странное ощущение — вновь пройти под Аркой и увидеть перед собой Замок во всей его причудливой пышности.

Мальчиком он играл на этих бульварах и улицах, носился по бесконечному лабиринту его проходов и коридоров, благоговейно взирал на стены и башни, ограды и своды. Юношей на службе у своего брата лорда Вориакса жил в Замке в Пенитор Корт, где была резиденция высоких официальных лиц, и не раз гулял по парапету лорда Осиера, любуясь видом Верхних Городов. Коронованным он занимал самые внутренние зоны Замка. Он с наслаждением прикасался к древним камням Башни лорда Стиамота, проходил через тронный зал лорда Конфалума, изучал звезды в Обсерватории лорда Кинникена и размышлял о том, что он сам сделает в Замке в последующие годы. И вот теперь он снова здесь и только сейчас осознает, как любит это место — не за то, что оно было символом власти и имперского величия, а главным образом потому, что это была ткань веков, живая, дышащая ткань истории.

— Замок наш! — радостно вскричал Илидат.

Армия Валентайна вошла в неохраняемые ворота.

Но, думал Валентайн, на Гору движется смерть и все жители умрут через несколько часов.