Почувствовала, как его рука взяла ее за запястье и потянула вверх. Поднялась и легла рядом на бок, ощущая чешуйчатую кожу от груди до бедра; такую прохладную и такую гладкую. Робко потерла рукой его тело. Как отлично выделанная кожа для чемодана, подумала, надавив пальцами и прощупав могучие мускулы под жестким покровом. Запах его изменился, стал резким, пронизывающим.
— Мне нравится твой запах, — пробормотала Тесме.
Зарылась лбом в его грудь и плотно прижалась к нему. Много месяцев, почти год, она не была ни с кем в постели, и было хорошо чувствовать так близко чужое тело. Даже чаурога, подумалось, даже чаурога. Просто прикоснуться к кому-нибудь, почувствовать близость. Это так хорошо — чувствовать.
Он дотронулся до нее.
Она не ожидала этого. Все их отношения складывались так, что Тесме заботилась о нем, а он покорно принимал ее услуги… Но внезапно его рука — прохладная, жесткая, чешуйчатая, гладкая — прошлась по ее телу, легко скользнула по груди, ниже, к пояснице, задержалась на бедрах. Что это было? Неужели Висмаан решил заняться с ней любовью? Она подумала о его теле, лишенном сексуальных принадлежностей, как у машины. Он продолжал гладить. Это очень непонятно, подумала она, сверхъестественно. Даже для Тесме. Совершенно необъяснимо, сказала она себе, он не человек, а я…
А я очень одинока.
И очень пьяна.
Она надеялась, что он будет только гладить. Но вдруг одна его рука скользнула вокруг плеч Тесме, легко и нежно он приподнял ее, перекатывая на себя, бережно опустил, и она почувствовала бедрами несомненно выступающую твердую плоть мужчины. Что? Неужели его пенис таился где-то в чешуе и он выпустил его, когда подошло время? И он…
Да.
Он, казалось, знал, что нужно делать. Пусть он чужак, при первой встрече с которым она не могла определить мужчина или женщина, но он явно понимал теорию любовных игр людей. На мгновение, когда она почувствовала, как его пенис входит в нее, ее поглотил ужас и отвращение, страх, что он повредит ей или причинит боль, и где-то в глубине сознания билась мысль, что это карикатурно и чудовищно, это совокупление женщины с чаурогом, то, чего никогда не случалось за всю историю Вселенной. Ей отчаянно захотелось вырваться и убежать в ночь. Но она была слишком пьяна, слишком кружилась голова, а потом она осознала, что он вовсе не повредил ей и что пенис его скользит внутрь и наружу, как какой-то размеренный механизм, а ее лоно трепещет от наслаждения, заставляя ее дрожать и всхлипывать, наваливаясь на его гладкий, жесткий…
Она пронзительно закричала в момент оргазма, а после лежала, свернувшись, на его груди, трепеща, немного хныча и мало-помалу успокаиваясь. Теперь она протрезвела. Поняла, что сделала, и это изумило ее, даже больше, чем изумило. Знали бы в Нарабале! Чаурог — любовник! И наслаждение было таким сильным! Но вот получил ли он какое-нибудь удовольствие? Она не посмела спросить. Как узнать, бывает ли у чаурогов оргазм? Есть ли у них вообще такое понятие? Ей захотелось выведать, занимался ли он и раньше любовью с женщинами, и снова она не посмела спросить. Он был не очень искусен, но определенно более ловок, чем некоторые из мужчин, которых она знала, хотя, что бы это ни было — экспериментировал ли он с ней или просто его чистый ясный разум вычислил анатомические потребности, она не знала, и сомневалась, что когда-нибудь узнает.
Он ничего не сказал. Она прижалась к нему и вплыла в беззвучный тихий сон, каким не спала уже неделю.
Утром Тесме чувствовала себя необычно, но не раскаивалась. Не говорили о том, что произошло между ними ночью. Он играл кубиками, она на рассвете ушла поплавать, вымыть похмелье из головы, затем убрала остатки вчерашнего пиршества, приготовила завтрак, а после отправилась в долгую прогулку на север к небольшой мшистой пещере, где просидела большую часть утра, вспоминая плоть прижатого к ней тела, прикосновение его рук к ее бедрам, бешеную дрожь сотрясавшего ее экстаза. Она не могла сказать, что находит его привлекательным, — раздвоенный язык, волосы, как живые змеи, чешуя по всему телу — нет, нет, случившееся прошлой ночью не имеет ничего общего с его физической привлекательностью, подумала Тесме. Но тогда почему? Вино и токка. И одиночество, и готовность восстать против общепринятой морали горожан Нарабала. Отдаться чаурогу, — поняла она, — лучший способ бросить вызов всему, во что верят эти люди. Но с другой стороны, подобный поступок теряет смысл, если о нем не узнают. И она решила взять Висмаана с собой в Нарабал, как только он сможет осилить дорогу.