Его друг, наставник и товарищ по охоте в Канторе Акбалик так и не смог понять, впрочем, Акбалик, конечно, не романтик, да и староват. Как-то ночью, ранней весной, в неприглядной горной таверне, после нескольких фляжек золотистого вина Деккерет объявил о своем решении, и Акбалик разразился грубым фыркающим хохотом:
— Сувраель? Ты осудил себя слишком сурово. Нет вообще такого вонючего греха, который заслуживал бы прогулки на Сувраель!
Но Деккерет, уязвленный снисходительностью приятеля, медленно покачал головой:
— Зло пятном лежит на мне. Я сниму его с души жарким солнцем.
— Лучше отправляйся в паломничество на Остров Снов, попроси Властительницу исцелить твою душу.
— Нет, только Сувраель.
— Почему?
— Хочу убраться подальше от наслаждений Замка Горы, — объяснил Деккерет, — хочу сменить самое приятное место Маджипуры на мрачную и отвратительную пустыню бешеных ветров. Умерщвление плоти, Акбалик, поможет мне искренне раскаяться. Я хочу прочувствовать боль — понимаешь? — до тех пор, пока сам не прощу себя. Вот так.
— Вот так. Но коли ты собрался умерщвлять плоть, умерщвляй до конца; советую не снимать ее, пока будешь слоняться под сувраельским солнцем. — Ухмыляющийся Акбалик ткнул пальцем в плотную мантию из черного меха канторов, которую носил Деккерет.
Деккерет расхохотался:
— В умерщвлении тоже не стоит преступать границ, — и потянулся за вином.
Акбалик был вдвое старше Деккерета и, разумеется, находил его желание смешным, даже пьяный не отступил.
— Может, я попробую тебя отговорить?
— Бесполезно.
— Ведь это пустая трата времени, — тем не менее продолжал Акбалик. — Перед тобой карьера. Имя твое сейчас часто повторяется в Замке Горы. Властитель Престимион отзывается о тебе в наилучших выражениях, как о многообещающем молодом человеке, обладающем характером и обязанным подниматься по служебной лестнице — все черты самого Престимиона в юности: правит-то он давно. Потому-то и привечает тебя. А ты тут, среди полей Кантора… Забудь о Сувраеле, Деккерет, и возвращайся со мной в Замок. Венценосец устроит твое будущее. На Маджипуре сейчас доброе царствование, и приятно будет провести молодость среди сильных мира сего. Кой демон несет тебя на Сувраель? Ведь никто не знает о… э… твоем грехе?
— Я знаю.
— Ну, пообещай никогда больше не повторять его, и все.
— Не так-то все просто, — возразил Деккерет.
— Потратить впустую год-два жизни, если вообще не потерять ее — бессмысленное и безумное путешествие…
— Не бессмысленное. И не бесполезное. Все не так, Акбалик. Я связался с людьми Первосвященного и получил официальное назначение. Мне поручено навести кое-какие справки. Не звучит, правда? Последнее время Сувраель не поставляет ни скот, ни квоты мяса, и Понтифик хочет знать, почему. Понимаешь? Карьера моя не прервется даже теперь, хоть ты и считаешь эту поездку глупостью.
— Значит, ты все уже решил?
— На следующий Четвертый день отплываю. — Деккерет протянул товарищу руку. — Уезжаю по меньшей мере года на два. Встретимся после на Горе, скажем, года через два на играх в День Зимы в Верхнем Морпине, а?
Спокойные серые глаза Акбалика с минуту смотрели прямо в глаза Деккерета.
— Я буду там, — медленно произнес он. — Обещаю.
Разговор состоялся всего несколько месяцев назад, но Деккерету, ощущавшему знойное дыхание южного континента докатывающееся поверх бледно-зеленых вод Внутреннего Моря, казалось, что это было невероятно давно, а поездка тянется нескончаемо долго.
Путешествие начиналось довольно приятно — спуск по горам к большой провинциальной столице Ни-мои, затем поездка на речной барже вниз по Зимру до Пилиплока на восточном побережье материка. Там он поднялся на борт грузового судна, самого дешевого, какое сумел найти, приписанного к сувраельскому городу Толигаю, и все лето на юг, на юг, на юг в душной маленькой клетушке, расположенной прямо под сложенными в кипы высушенными детенышами морских драконов.
Когда корабль вошел в тропики, дни преподнесли такую жару, какой он в жизни не видел, ночи были не намного легче, а команда — в большинстве лохматые скандары — посмеивалась и советовала наслаждаться прохладой, пока можно, потому что настоящая жара начнется в Сувраеле. Но он жаждал страдания, и хотя желание это было уже с лихвой удовлетворено, покорно ждал худшего.
Деккерет не роптал, хотя жизнь в комфорте среди юных рыцарей Замка Горы не подготовила его ни к бессонным ночам с вонью от туш морских драконов, ножом режущей ноздри, ни к одуряющей жаре, поглотившей корабль через несколько недель после выхода из Пилиплока, ни к невыносимой скуке неменяющегося морского пейзажа.