Теперь уже он наступал; струсивший брат не успевал отбиваться от града ударов. Вот упал на колени, заревел, как раненый медведь, тряся окровавленной головой. Он даже не пытается защищаться и только бормочет:
— Брат… Брат…
Валентайн опрокинул его на песок.
Противник лежал неподвижно, Валентайн стоял над ним, тяжело дыша. Пусть скорее наступит утро и освободит меня от этого сна, молился он.
Он открыл глаза и увидел темноту над собой. Его руки все еще вздрагивали. Безумные образы — теперь уже их фрагменты — все еще проплывали в его мозгу.
Повернул голову, увидел Карабеллу.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Я видел сон.
— Ты кричал во сне. Я подумала, что тебе нужно проснуться. Было что-то страшное?
— Да.
— А как сейчас?
— Будто ударили по голове.
— Расскажи мне свой сон.
Раскрыть сокровенное? Но разве они не стали ближе друг другу? Разве они не одновременно ушли в мир снов?
— Я дрался во сне со своим братом, — ответил он. — Мы сражались в пустыне и он был готов уже убить меня, но в последний момент я увернулся и убил его ударом кулака.
Глаза Карабеллы были темны, как ночь.
— Ты часто видишь такие сны?
— Не часто. Но…
— Что?
— У меня нет брата!
Она улыбнулась.
— Ты хочешь, чтобы сон всегда соответствовал реальности? Откуда ты это взял? В снах истина лежит глубже, чем в реальности. Брат в твоем сне может быть кем угодно — Залзаном Каволом, Слитом, даже лордом Валентайном, Понтификом Тиверасом и мной, в том числе. Те же знаешь, что сны, за исключением насланных, все переворачивают.
— Знаю. Но что означает этот мой сон, Карабелла? Дуэль с братом, я чуть не убит им, и вдруг убиваю сам…
— Ты хочешь, чтобы я его истолковала?
— Да. Он мне ничего не говорит, кроме того, что пугает.
— Ты даже кричал во сне. И был мокрый от пота. Такие мучительные сны обычно что-то предвещают. Попробуй растолковать его сам.
— У меня нет брата…
— Я же сказала, что это неважно.
— Получается, что я воюю против самого себя! Не понимаю… Врагов ведь у меня нет.
— Может быть, твой отец? — подсказала она.
Он задумался. Отец? Он постарался вспомнить лицо человека с саблей, но не смог.
— Я не помню лицо отца.
— Он умер, когда ты был маленьким?
— Наверное…
Валентайн покачал головой.
— Когда я пытаюсь вспомнить отца, то вижу высокого человека с темной бородой, темноглазого…
— Как его звали? Когда он умер?
И вновь Валентайн покачал головой. Девушка наклонилась к нему.
— Где ты родился?
— На востоке.
— Ты об этом уже говорил. Но где именно, в какой провинции?
— В Ни-мое? — сам себя спросил Валентайн.
— Ты утверждаешь или спрашиваешь?
— В Ни-мое, — повторил он уверенно. — Большой дом, сад, неподалеку река. Да, теперь я вижу себя там: купаюсь в реке, охочусь в герцогском лесу. А вдруг я видел это во сне? Или читал что-то или мне об этом рассказывали?
— Как зовут твою маму?
Он открыл было рот, но ничего не сказал.
— Она тоже умерла молодой, — сказал он только через минуту. — Ее звали Гальяра. Да, Гальяра.
— Как хорошо звучит это имя. Расскажи мне о ней.
— Она…
Он запнулся.
— Золотые волосы, гладкая кожа, глаза… Это так трудно, Карабелла!
— Тебя всего трясет.
— Да.
— Иди ко мне.
Он снова оказался в ее объятиях. Девушка была маленькой, но сейчас казалась сильнее его, ему было уютно с ней.
— Ты ничего не помнишь, Валентайн?
— Ничего.
— Не помнишь, где родился, как выглядели родители? Даже где ты был в прошлый день? Твои сны не могут властвовать над тобой, потому что ты мне не можешь ничего объяснить.
Ее пальцы осторожно, но настойчиво ощупывали его голову.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Смотрю, не было ли повреждений твоего черепа. Удар по голове может отбить память.
— Есть что-нибудь?
— Ни рубца, ни шишки — ничего. Но это еще ни о чем не говорит. Удар ты мог получить давно. Я посмотрю твою голову при свете.
— Мне нравится, когда твои руки касаются меня.
— А мне нравится трогать тебя.
Он спокойно лежал рядом с ней. Все сказанные ими слова теперь будоражили его. Другие люди, думал он, помнят свое детство и юность, место рождения, имена родителей — а у меня нет в памяти ничего, кроме каких-то смутных видений. Только туман, покрывающий, может быть, колодец пустоты. Он уже нырял в этот колодец, там ничего нет. А Карабелла заставляет его заполнить. Он думал, почему же он так не похож на других? Почему у него нет воспоминаний? Он действительно получил когда-то удар по голове или он болен и воспоминания не запечатлеваются в его мозге, а, наоборот, стираются при наступлении каждого нового дня?