Но что это? Огромная толпа народа разбирает какое-то сооружение. Работа идет полным ходом — уже отделены внешние крылья, разрушены арки, шатаются опоры, построенные еще лордом Вориаксом, обнажился зал трофеев, задуманный лордом Молибором, колоссальная библиотека, которую строил Тиверас, когда стал Коронованным. И многое другое стало грудами камня, а народ с криками продирается дальше, к еще более древним помещениям, к садам лорда Конфилума, оружейной лорда Деккерета, к архиву лорда Престммиона, разнося все в клочья…
— Остановитесь; — закричал Валентайн. — Не делайте этого! Я вернулся, я снова надену мантию и корону!
Но разрушение Замка продолжалось и казалось, что он сделан из песчаника и рассыпается на глазах.
— Поздно, поздно, — доносится до него чей-то голос.
И вот исчезла дозорная башня лорда Ариока, рухнули парапеты лорда Тимина, пыль поднялась над обрушившейся лабораторией лорда Кинникена, гора задрожала, должно должно быть, разрушение на ее вершине коснулось и ее, нарушив равновесие, небо потемнело, убежали звезды, а атмосфера, не пускавшая космический холод на землю, съежилась, отдав теплый воздух луне. Валентайн стоял посреди этого разрушения и начавшегося всеобщего хаоса, выставив перед собой руки…
А следующее, что он увидел, был утренний свет. Валентайн сел, не понимая, где он и почему лежал голый на каком-то незнакомом толстом ковре. Что это за комната, что за женщина наклонилась над столом?
Да ведь это же толковательница снов Тизана, а за окнами — Фалкинкип, улица Продавцов воды!
Нагота смутила его, он встал и побыстрее оделся.
Женщина подошла к нему.
— Выпей это, — она протянула гостю чашку. — Когда ты окончательно проснешься, я принесу тебе завтрак.
Он недоверчиво глянул на чашку.
— Это всего лишь чай, — сказала она, спать тебе больше не нужно.
Валентайн выпил напиток. Голова у него была тяжелая, словно вчера он напился до беспамятства. Он знал, что всю ночь ему снились престранные сны, но болезненного ощущения, с каким он просыпался раньше, на этот раз не было. Только тяжесть в голове и какое-то оцепенение, ощущение пустоты. Наверное, это после действия наркотика.
Громадность ночного сна, его ужасы вернули ему ощущение ребенка, чем-то напуганного.
Завтракали Тизана и он молча. Тизана время от времени поднимала на него глаза.
Вечером, перед тем, как дать ему наркотик, она была куда разговорчивее, теперь же выглядела задумчивой, даже озадаченной и как бы отсутствующей — словно ей нужно было отделиться от него, отойти, чтобы повернее разгадать сложный его сон.
Убрав посуду, она спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Спокоен.
— Это хорошо. Уйти от толкователя снов в тревоге — значит, напрасно потратить деньги. Но твой дух выдержал испытание.
— Выдержал?
— Ты оказался сильнее, чем я думала. Превратности, которые раздавили бы обычного человека, не сломили тебя. Бедствия мало задевают твой дух, опасность ты встречаешь без страха.
— Я не совсем тебя понимаю.
— Я оракул, а оракулы не любят частностей.
— Мои сны посланы? Что ты мне скажешь?
Она помолчала.
— Я не вполне уверена…
— Но ты же разделила их со мной! Разве ты не можешь сразу определить, от кого сон — от Леди или от Короля?
— Успокойся. Все не так просто. Твои сны не от Леди, это точно.
— Значит, от Короля?
— И это я не могу сказать. В какой-то мере его воздействие присутствует, но это еще не послание. Тебе это трудно понять, мне пока тоже. Я уверена, что Король Снов следит за тобой, за твоими действиями и связан с тобой, но в твой сон он не входил. Это-то и сбивает меня с толку.
— Ты когда-нибудь встречалась с чем-то похожим?
— Нет, никогда.
— Вот так толкование! Еще больше загадок и вопросов без ответа!
— Толкования еще не было.
— Ах, так? Извини мое нетерпение.
— Не стоит извиняться. Дай-ка мне руку, я попробую кое-что узнать.
Он протянул руку, она крепко взяла ее и замолчала, к чему-то в себе прислушиваясь. Потом заговорила:
— Ты упал с большой высоты и должен туда возвратиться.
— С большой, ты говоришь?
Он недоверчиво улыбнулся.
— С высочайшей.
— Высочайшее место в Маджипуре — Горный Замок, — улыбка его стала насмешливой, — не туда ли я должен вернуться?
— Да, туда.
— Уж очень крутой подъем ты мне предлагаешь. Я потрачу на него всю свою жизнь!