Обойдя двор, увидел животных Шанамира, жующих солому, но самого мальчика здесь не было, наверно, он убежал по каким-то делам.
Выйдя из стойла, Валентайн услышал запах жареной рыбы и сразу почувствовал голод. Пошел на запах, открыл расшатанную дверь и оказался в кухне, где маленький, уже в поту человечек готовил завтрак для постояльцев гостиницы. Человечек без интереса глянул на Валентайна.
— Я не опоздал? — мягко спросил Валентайн.
— Садись. Рыба и пиво. Тридцать единиц.
Он отыскал монету в полкроны и положил на горячую плиту. Повар швырнул ему несколько медяков сдачи и на еще одной сковородке оказался кусок рыбного филе. Валентайн сел у стены. Несколько человек спешили покончить с завтраком. Перед Валентайном возникла стройная женщина.
— Пиво в кувшине, — сказала она, ставя сосуд на стол, — дальше обслуживай себя сам.
— Спасибо, — поблагодарил Валентайн, поднимая глаза на женщину, но та уже повернулась к нему спиной.
Он налил полную кружку. Пиво было грубое, с неприятным привкусом. Зато рыба, зажаренная до хруста, оказалась вкусной. Он быстро ее съел.
— Еще, — сказал он повару.
Тот лишь на секунду повернул к нему голову.
Валентайн заметил, что сидящий за соседним столиком хьерт с раздутым, как от свинки, лицом внимательно разглядывает его. Это любопытство было неприятно и он опустил глаза в тарелку. Глянул на соседа через пару минут — хьерт немедленно отвел глаза.
Принесли рыбу, Валентайн взялся за нее и тут услышал голос хьерта:
— Только что прибыл?
— Ночью.
— Надолго?
— До конца фестиваля наверняка.
Было что-то в хьерте такое, что сразу не понравилось Валентайну. Возможно, внешность — Валентайн находил хьертов не столько просто непривлекательными, сколько грубыми и заносчивыми созданиями. Это было едва ли справедливо по отношению к хьертам — виноваты ли они в том, что так выглядят; впрочем, люди, наверно, тоже казались им неприятными существами: отвратительно гладкая кожа…
Нет, все иначе: просто Валентайн не признавал никакого вторжения в свою жизнь, никакого разглядывания себя, никаких расспросов. До чего же он размалеван оранжевой краской!.. Так или не так, но хьерт вызвал у нового постояльца и неприязнь, и беспокойство.
Устыдив, однако, себя за предрассудки и боясь показаться необщительным, он заставил себя улыбнуться и сказал:
— Меня зовут Валентайн. Я из Ни-мои.
— Далеко заехал, — ответил хьерт, шумно расправляясь с пищей.
— Ты здесь живешь?
— Южнее Пидруда. Меня зовут Виноркис.
Рыба под ножом чем-то раздражала его; покончив с ней, он снова уставился на Валентайна. Глаза его походили на рыбьи.
— Ты путешествуешь с этим мальчиком?
— Нет. Я встретился с ним на пути в Пидруд.
Хьерт кивнул.
— После фестиваля вернешься в Ни-мою?
Расспрос начал надоедать, но Валентайну все еще не хотелось быть невежливым даже перед настырностью хьерта.
— Еще не знаю, — ответил он.
— Значит, думаешь остаться здесь?
Валентайн пожал плечами.
— Я не люблю загадывать вперед.
— М-м-м, — промычал хьерт, — отличный образ жизни.
Из-за гнусавости хьерта трудно было понять, одобрял ли он такой образ жизни или осуждал, но Валентайна это уже мало беспокоило. Он достаточно поговорил и решил помолчать; у хьерта же, по-видимому, хватило ума больше ни о чем не спрашивать. Он встал, со скрипом отодвинув стул, и неуклюже, как все хьерты, поплелся к двери. Обернулся и бросил:
— Иди теперь на рыночную площадь и оглядись там хорошенько.
Валентайн вышел во двор. Внимание его привлекла странная группа у дальней стены. Шестеро скандаров, крупных косматых четвероруких существ и двое людей перебрасывались, наверняка играя, кинжалами. Валентайн видел их всех за завтраком, особенно запомнив темноволосую женщину и худощавого мужчину, бывшего с ней. Этот, наоборот, был беловолос и белокож. Кинжалы летали с ошеломляющей быстротой, посверкивая в утреннем солнце, все лица были как-то зловеще сосредоточены. Никто ни разу не уронил кинжала, никто не схватил за острие; Валентайн не мог даже сосчитать, сколько ножей участвовало в игре. Представлялось, их все больше, хватаемых и швыряемых множеством рук. Он подумал, что это тренируются жонглеры, готовясь выступить на фестивале.