Можно добавить, что дело Вольфа, вернее, Вольфа—Даллеса, было наиболее крупной операцией против Ф. Рузвельта и его курса, начатой еще при жизни президента и призванной расстроить выполнение ялтинских соглашений. Выступая перед объединенной сессией конгресса 1 марта 1945 года, Рузвельт подчеркивал: «Мир, который мы строим, не может быть американским или британским миром, русским, французским или китайским миром. Он не может быть миром больших или миром малых стран. Он должен быть миром, базирующимся на совместных усилиях всех стран…» Должен прийти, говорил президент, «конец системы односторонних действий, замкнутых блоков, сфер влияния, баланса сил и всех этих и подобных методов, которые использовались веками, и всегда безуспешно». Мир, начертанный Ф. Рузвельтом, абсолютно не устраивал набиравшую силу в Вашингтоне, реакционную фракцию.
12 марта 1945 года президент Ф. Рузвельт скоропостижно скончался. Буквально на следующий день либерализм и готовность принимать в расчет чужие интересы стали в Вашингтоне предосудительными качествами.
На совещании в Белом доме 23 апреля 1945 года преемник Рузвельта поставил под сомнение полезность любых соглашений с Москвой. «Это (советско-американское сотрудничество) нужно ломать сейчас или никогда…» – заявил он. Трумэн полагал, что «русские» только мешают США и последние вполне обойдутся без взаимопонимания с СССР. Дж. Маршаллу и другим военным стоило труда урезонить своего нового главнокомандующего. Сошлись на том, что союзные отношения с СССР будут прекращены после капитуляции Токио.
Заметим, Г. Трумэн проявил свой пылкий темперамент до того, как его посвятили в тайны «манхэттенского проекта». О работах над атомной бомбой президент узнал 25 апреля из устного доклада военного министра Г. Стимсона и администратора проекта генерала Л. Гроувса. Встреча длилась 15 минут, и президент схватил суть следующим образом – США располагают средством, которое позволяет им монопольно вершить мировые дела. В эти четверть часа, отмечает американский исследователь, бомба превратилась в «доминанту послевоенного планирования» Вашингтона.
Сегодня у нас есть возможность восстановить по дням и даже по часам хронологию селекции правительством Трумэна семян холодной войны, давших немало ядовитых всходов. Обратимся к подлинным американским документам – к дневникам президента Г. Трумэна, «длинной телеграмме» Дж. Кеннана из Москвы в Вашингтон, разработкам Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) и его подразделений – Объединенного разведывательного комитета (ОРК), Объединенного комитета военного планирования (ОКВП), а также учрежденного в 1947 году Совета национальной безопасности (СНБ).
Начало 1945 года. Еще жив Рузвельт. ОКНШ возглавляет адмирал Леги, который часто расходится с президентом, особенно в вопросах отношений с СССР. И все же в аналитическом документе «Возможности и намерения СССР в послевоенный период» (ОРК 80 от 6 января 1945 года) фиксируется: СССР будет отдавать высший приоритет экономическому восстановлению и ограничится «классической целью» создания, избегая международных конфликтов, «пояса безопасности» вокруг своих границ. Эти оценки повторятся в фундаментальном документе ОРК 250/1 от 31 января 1945 года. Советский Союз, подчеркивается в нем, «должен и будет, по меньшей мере до 1952 года, избегать конфликтов с Великобританией и США», ибо после окончания военных действий в Европе у СССР нет «ни ресурсов, ни, что касается определяющих экономических факторов, возможностей вести авантюристическую внешнюю политику, которая с точки зрения советских лидеров может вовлечь СССР в конфликт или в гонку вооружений с великими западными державами».
Пройдет всего несколько месяцев. 9 октября 1945 года ОКНШ (документ 1545) бьет тревогу: Советскому Союзу приписывается «способность захватить всю Европу сейчас или к 1 января 1948 года», бросив на это «40 дивизий». Заодно с Европой Москве ничего не стоит включить «в сферу своего влияния» Турцию и Иран. Заказчик требует до предела сгустить драматические тона. Пожалуйста. Послушные исполнители наделяют СССР потенциалом, позволяющим одним броском достичь Пиренеев и перевалить за них, а в Азии – захватить Китай.
Читаем дальше и обнаруживаем, как составители меморандума смакуют «слабости» СССР, напирая на затяжные сроки их преодоления: