— Я же говорила! — трагическим голосом воскликнула мама. — И принеси уже нормальный термометр! Эти ваши новомодные штуки врут! У Вали температура еще выше!
Я поплелась на кухню за раритетом, который рука не поднималась выбросить. Все время уговаривала себя, что ничего особенного не произошло — дети и впрямь имели обыкновение иногда болеть. Но то тревожное состояние, в котором пребывала мама, похоже передалось и мне. Иначе как объяснить себе тот факт, что я мысленно дважды перебрала лекарства в домашней аптечке, чтобы понять, есть ли все необходимое?
— Держи, — вручила я матери градусник, который она поспешно стала стряхивать. — Я на кухню. Сварю Вале морс, а нам — заварю травяного чая. И пожалуйста, мама… не нервничай, а то это передается и мне, и твоей внучке.
Она поджала губы, но ничего отвечать не стала. Я же направилась приготовить нам напитки и позвонить в школу, чтобы сказать, что с завтрашнего дня я на больничном.
— Ничего не понимаю! Разве врач не видел, что Валюше только хуже? — в который раз ужаснулась мама шепотом, когда мы устроились за столом после бессонной ночи и неспокойного утра.
— Мам… если бы ты не наводила панику, и Вале было бы легче, и нам с тобой! — таким же шепотом воскликнула я, чтобы не разбудить дочь, уснувшую с полчаса назад.
— А я не понимаю, как ты можешь оставаться настолько спокойной? — возмутилась мать.
— Я спокойна, потому что ничего не случилось. А лекарства обязательно помогут.
Поднявшись из-за стола, я зевнула и сообщила:
— Пойду попробую подремать. И тебе советую сделать то же самое.
— Какой тут сон? — ужаснулась мама. — Я буду сидеть возле внучки!
Спорить с ней по этому поводу было бессмысленно, поэтому я просто отправилась к себе, где устроилась в кресле и мгновенно провалилась в сон.
— Варя! Она снова горит! — донесся до меня голос, и спокойное сновидение мгновенно сменилось яркой картинкой.
Я металась по дому, а меня со всех сторон обступали языки пламени.
— Кто горит? Где пожар? — выдохнула я, просыпаясь, но не сразу понимая, где нахожусь и что вообще происходит.
— У Вали снова температура! — объявила мама таким голосом, словно случилось самое худшее.
— Высокая?
Я поднялась из кресла и направилась к Валюше. Обнаружила дочь читающей книгу, но безо всякого интереса. Скорее малышка делала это чтобы отвлечься, а не потому что ей того желалось.
— Тридцать семь и пять! — обличающе указала мать на градусник. — И мне ее не сбить. Ни обтираниями, ни твоими этими сиропами.
Я поставила термометр еще раз и через пару минут действительно убедилась, что температура присутствует.
— Позвони Сергею своему. Он же может найти нормального врача! — буквально возопила мать, и я нахмурилась.
— Он в командировке, я же говорила, — сообщила маме то, что она знала и так.
— И что? Из командировки нельзя позвонить кому следует?
Я сделала глубокий вдох, размышляя о сказанном. Конечно, здоровье ребенка было превыше всего, но и я не хотела показаться истеричкой, которая способна поднять на ноги половину города только потому, что у дочери несколько часов держится температура.
— Если к вечеру не собьем — позвоню, — решила я и легла рядом с Валюшей, чтобы почитать ей книжку.
— Сереж… тут такое дело, — сказала я через пару часов, когда все же позвонила будущему мужу. — У Вали температура. Никак не сбить.
Богатырев сразу же встревожился, а мне стало неудобно. Отрываю человека от важных дел…
— Высокая? Какие еще симптомы? Что-то болит? — начал он задавать вопросы, посыпавшиеся на меня как из рога изобилия.
Я с облегчением выдохнула. Пожалуй, из Сергея выйдет прекрасный отец, которым он непременно станет для Валюши.
— Невысокая, но Валя такая вялая. Больше вроде ничего такого. На боли не жаловалась.
— Я сейчас же звоню сыну, — сказал Богатырев, и это ввело меня в состояние ступора.
Кажется, если кем Валентин и был, то уж никак не врачом.
— Зачем? — задала я закономерный вопрос.
— Пусть свяжется с клиникой и приедет к вам.
Я снова не совсем поняла, какое отношение ко всему этому имеет сын Богатырева, но спорить не стала.
— Хорошо. Но мне совсем не хочется его напрягать… — начала я, на что Сергей меня перебил:
— Уж что-что, а напрячься ему никогда лишним не будет, — заверил меня Богатырев и прежде чем положить трубку, прибавил: — Я дам твой адрес Валентину. Жди его. Думаю, он приедет с врачом.
Отложив телефон в сторону после разговора, я осмотрела кухню невидящим взглядом, отмечая, что нужно поспешно прибраться. Сердце отчего-то предательски колотилось, как сумасшедшее, пришлось мысленно обругать себя за это.
Ну что происходит, в самом-то деле? Я всего лишь увижу сына Богатырева, который меня порядком раздражал! И который успевал вывести меня из себя одним лишь фактом нахождения рядом. И все же…
И все же сердце на него реагировало как-то ну очень странно.
Окончательно разозлившись, я принялась быстро хватать со стола несчастную посуду, чтобы сунуть ее в машинку. Никаких больше мыслей о сыне будущего мужа.
Хватит!
— У меня такое ощущение, что я здесь уже был, — заявил мне Валентин, когда врач ушел, предварительно тщательно осмотрев мою дочь.
Валюша, которой весьма понравился добродушный дядя Витя (так доктор просил себя называть), успокоилась и заснула. Мы же с «дядей Витей» перед его уходом уговорились, что если у Вали снова поднимется температура, он пришлет за нами машину, чтобы доставить дочь в клинику.
— Ты не мог здесь быть, — отрезала я, складывая руки на груди. — И что ты вообще делаешь? — наконец спросила я у Валентина, который с самого начала, стоило ему только переступить порог моего дома, начал… принюхиваться.
— Запах, — пространно пояснил Валентин.
— Какой-такой запах? — не поняла я, тоже втягивая воздух носом.
Мусор, что ли, пора выносить? Или чем, по мнению Богатырева-младшего, воняло в моей квартире?
— Ну, аромат… пахнет чем-то таким.
Он стал кружить по гостиной, как коршун над добычей, под удивленным взглядом мамы, потом и вовсе направился в мою спальню. Это что еще за новости? Валентин вел себя в моем доме так, словно был здесь хозяином!
— Вот! — сказал он, взяв со столика мою парфюмерную воду. — Этим пахнет и от тебя, но иначе. А здесь… нет, я определенно здесь был!
— Еще скажи, что сейчас отодвинешь занавеску, а там стоит хрустальный кувшин, — хмыкнула я, забирая флакон не самой дешевой парфюмерии, на который ушла четверть зарплаты.
— Какую занавеску? Какой кувшин? — озадачился Валентин, на что я лишь махнула рукой, мол, не будем об этом.
В общем и целом, наличие в моей квартире сына Богатырева порядком меня смущало. Тем более, что, кажется, он совершенно не собирался уходить.
А уж когда снял пиджак и принялся закатывать рукава рубашки, я окончательно опешила.
— Что ты… собираешься делать? — нахмурила я брови, когда Валентин направился на кухню, а я — засеменила следом.
— Я бы сказал, что планирую готовить, но соврал бы. Не умею, — хмыкнул он. — Кстати, твоя мама живет с тобой и Валей?
— А тебе есть до этого дело? — удивилась я.
— Да. Хочу понять, собирается ли она домой, или останется здесь, — как ни в чем не бывало проговорил Богатырев-младший, устраиваясь за столом и начиная что-то искать в телефоне.
Ну, надо же! Кажется, это вовсе не у моей матери стоило спрашивать, останется ли она со мной и Валей.
— Вообще-то мама здесь не живет. И не только мама, — с намеком, который был размером с индийского слона, сказала я, на что Богатырев лишь усмехнулся.