Сейчас же она спокойно спала и от болезни не осталось и следа. Это успокаивало, но не до конца…
«Ты наверняка не спишь! Ложись. Все будет хорошо», — пришло мне сообщение на телефон, и я с удивлением поняла, что мне написал Валентин.
И откуда только взял мой номер? Наверняка из больничных документов. Плут.
«Не сплю, но уже ложусь. А ты почему не спишь?» — написала в ответ, поймав себя на том, что улыбаюсь.
«Думаю о вас… как Валюша?»
Я почувствовала, что мое сердце забилось чаще. Разумеется, сегодня мы с Сергеем не обсуждали вновь открывшиеся обстоятельства, но я понимала — разговор неизбежен. Потому что теперь все было совсем иначе.
«Спит. И если бы не результаты анализов…»
Остальное писать я не стала, но Богатырев понял меня и так.
«Завтра же буду у вас. Пусть осматривают снова. А если что — найдем другую клинику. До утра», — написал он.
«До утра», — ответила ему и мне стало гораздо спокойнее.
— Варвара Андреевна… пришли новые анализы вашей дочери… — начал Виктор, и я похолодела.
Рядом находился Валентин, что сейчас сжимал мою руку, и только это, пожалуй, не давало мне скатиться в истерику. Мы стояли бок о бок в коридоре, и, кажется, это уже начинало становиться традицией.
— Есть некоторое воспаление в легких, но оно весьма успешно корректируется антибиотиками.
Я вскинула брови, не сразу понимая, что именно имеет ввиду врач.
— А предыдущие результаты? — хрипло выдохнул Богатырев, крепче вцепляясь в мою ладонь.
Теперь уже было неясно — то ли он меня поддерживает, то ли я — его.
— Мы снова все перепроверим, но похоже, произошла ошибка.
Дядя Витя расплылся в улыбке, я же чуть сознание не потеряла. От радости и неверия.
— Это значит, что после лечения… Валюша будет здорова? — уточнила едва слышно.
— Более чем! — заверил меня врач. — А потеря сознания… детский организм просто не справился с интоксикацией. Но как только мы взялись за дело…
— Знаю я, как вы взялись за дело! — процедил Валентин. — После вас никаких нервов не хватит!
Он ринулся в палату к дочери, при этом довольно громко хлопнув дверью. Мы с Виктором переглянулись. Я ощущала такое облегчение, что мне совершенно не хотелось ругаться или гневаться.
— Все будет хорошо, — сказала я «дяде Вите», положив руку ему на плечо. — Он успокоится. Пусть переварит… а я — за кофе!
И, дождавшись ответного кивка, пошла к автомату, где продавались самые вкусные на свете напитки.
Когда я зашла в палату, обнаружила такую картину, от которой меня начал разбирать смех. Валентин стоял на четвереньках, а на его спине гордо восседала Валюша, прижимавшая к себе Пинки.
— Вперед… в новый мир! — скомандовала она, и Богатырев, презабавно дернув пятой точкой, устремился к креслу.
— Вам бы шкаф! — фыркнула я сквозь смех. — Оттуда хотя бы в Нарнию можно попасть.
— А мы не в Нарнию! — выдала дочь. — Папа сказал, что мы можем отправиться хоть в Мад… Мад…
— Мадрид! — подсказал ей Валентин, в то время, как я застыла.
Папа? Ну надо же.
— Хоть в Мадрид, хоть в Ласанжилес! — восхитилась Валюша.
Я же опустилась на край постели и принялась наблюдать за передвижениями дочери и Богатырева. Как же хорошо мне сейчас было… так спокойно и правильно. И лишь одно выбивалось из этого мира — необходимость объясниться с Сергеем, ведь я уже понимала, что не выйду за него замуж.
Между нами были уважение, желание создать семью… но не было главного — любви.
— Что-то не так? — словно слыша мои мысли, спросил Валентин, подойдя ко мне, когда дочь отвлеклась и стала сооружать палатку из одеяла на своей постели.
— Все так, — заверила его, ничуть не соврав. — Просто думаю о том, что мне так или иначе придется все обсудить с твоим отцом.
— И что ты ему скажешь? — не без встревоженности в голосе уточнил Валентин.
Я сделала вид, что задумалась, на деле же уговаривала себя не отвечать слишком быстро, чтобы Богатырев-младший не решил, будто ему все достается очень просто.
— Скажу что… что наша свадьба отменяется, — произнесла я очевидное.
Валентин устроился рядом. Обернулся, некоторое время понаблюдал за возведением палатки, после чего уверенно сказал:
— Папа поймет. А вот я — не пойму.
Я вскинула брови, вглядываясь в лицо Богатырева. Он… не поймет? Но чего?
— Я не пойму, если после всего, что между нами случилось, ты скажешь «нет».
С моих уст сорвался смешок. Такой нервный, что даже щекотно на губах стало.
— Скажу «нет»? — переспросила я.
На что Валентин подался ко мне и пояснил:
— Не пойму, если на мое предложение попробовать жить вместе и начать строить семью ты ответишь отрицательно.
Он приблизился на такое расстояние, что между нами не осталось и вдоха, и риторически спросил:
— Так каким будет твой положительный ответ?
Эпилог
— Эта девчонка выведет меня из себя! — весело-строго заявил муж, буквально падая рядом со мной в кресло. — Ей все не так! Чипсы не слишком соленые, кола — выдохлась. Что с ней делать? Я ума не приложу!
Мы сидели в зале, ожидая приглашения на посадку в самолет. Рейс немного задерживался, посему Валя уже успела извести отца.
Прошло целых десять лет с тех пор, как мы с мужем расписались, а мне все казалось, что со мной это случилось буквально вчера.
За это время я ни разу не успела пожалеть о том, что случилось со мной сначала в ночь на четырнадцатое февраля, а после — ровно через пять лет. Наша с Богатыревым жизнь была полной чашей. Мы воспитывали Валюшу, в которой души не чаяли, много путешествовали и были без ума друг от друга.
Наша дочь была весьма покладистой, и мне сейчас было удивительно слышать то, что Валентин на нее жаловался, хотя, я и имела некоторые подозрения на тот счет откуда «ноги растут».
— Ну, у нее переходный возраст, — сказала я, оглядываясь в поисках того, где можно было бы купить вышеозначенных чипсов. Дико захотелось этой вреднятины. — К тому же, она поссорилась с парнем.
— Она поссорилась… с кем? — ужаснулся Валентин и даже из кресла подпрыгнул.
— С парнем, Богатырев. У девушек ее возраста бывают парни. Это нормально, — сказала я как можно спокойнее.
— Ей четырнадцать, Варя… — уронил эти слова муж, словно они были тяжелыми булыжниками.
— Уже четырнадцать, ага, — как можно веселее откликнулась я.
— Нужно было купить ружье… Прям вот нужно! — воодушевленно воскликнул Богатырев, привлекая всеобщее внимание.
Я не успела возразить, когда Валентин опустился в кресло и проговорил:
— Мы же едем в новое путешествие… куда так хотела Пинки.
Меня затопило волной нежности. Пинки стала не такой уж и нужной года за четыре до этого. И дело было вовсе не в том, что пони превратилась в видавшую виды игрушку. Просто наша дочь выросла, и с этим нам предстояло жить.
— Пинки хотела туда несколько лет назад, — мягко сказала я, положив руку поверх ладони мужа. — Ну и если ты настолько погружен в детство наших детей, у тебя скоро появится новый повод везти Пинки, Свинки и прочие Динки в новые путешествия.
Я нашла глазами Валюшу, что шла к нам с мечтательной улыбкой на губах. Видимо, с парнем она все же помирилась.
— Какой такой повод? — не понял Валентин, и я быстро шепнула ему, чтобы это пока было только нашей тайной:
— Я беременна, Богатырев. И кажется, мы зачали нашего второго ребенка на день Святого Валентина, — чуть призадумавшись и изо всех сил игнорируя выражение лица мужа, я добавила: — У тебя есть варианты, как назвать малыша?