Валентин Пикуль. «Ольга Палем». Бульварный роман. И посвящение мне.
На маленьком листочке карандашом небольшое послание:
«Мой обещанный подарок — на твой суд».
Не отрываясь, на одном дыхании, я «проглотила» роман. Поблагодарив за подарок, попросила убрать посвящение. Валентин Саввич пообещал, что не вынесет слова посвящения на титул, а поместит их где-нибудь внутри текста. Так он и сделал, попутно изменив название более загадочным.
Занятно, что все наши разговоры так или иначе вошли в книгу.
Это на мой вопрос он ответил объяснением:
«Конечно, читатель вправе спросить меня, почему я назвал свой роман “бульварным”. Отвечу. Всю жизнь я писал военно-политические романы, но критики упрямо именовали меня “бульварным” писателем. И чем больше становился накал патриотизма в моих исторических романах, тем настойчивее блюстители порядка обвиняли меня в “бульварщине”.
Наконец я понял, что угодить нашим литературно-газетным Зоилам (в переносном смысле — придирчивым, недоброжелательным, язвительным критикам. — А. П.) можно лишь одним изуверским способом — написать воистину бульварный роман, дабы их мнение обо мне как о писателе полностью подтвердилось. Заодно уж, идущий навстречу своим критикам, я щедро бросаю им жирную мозговую кость…
Я написал эту вещь на примере исторических фактов столетней давности, но думается, что вопросы любви и морали в прошлом всегда останутся насущными и для нашего суматошного времени».
Так родился короткий роман «Ступай и не греши».
Единомышленники и «разномышленники»
Начну с двух листочков, на которых Пикуль оставил наброски своих мыслей:
«Отдельно существуют писатели, творящие литературу, и отдельно от них существует Союз писателей, нечто вроде бывшего корпуса жандармов, которые действуют по салтыково-щедринскому шаблону: “Ташши и не пушшай!” Конечно, эти людишки в сталинских френчах, десятками лет сидевшие наверху, держались не за литературу, а за своё место в президиуме, чтобы смотреть на всех сверху вниз, как барышня на сороконожку. Недаром же их называли “застрельщиками литературы”, как будто литература — это полигон, где испытываются на прочность писательские шкуры…»
«Когда все кричали, я стоял и молчал. Потом зависть взяла, дай, думаю, и я крикну. Только пасть разинул, тут мне по загривку — хлесть и говорят: “Чего разинулся?” Я отвечаю, мол, “все кричат и мне захотелось”. “Дурень, — объяснили мне, — тут кричат по списку, те самые, которые кричать от власти уполномочены, а тебя в списках орущих нетути — сиди и помалкивай…”»
Валентин Пикуль был членом Ленинградской писательской организации, крупнейшей (после столичной) в РСФСР. В ЛПО много лет существовала чрезвычайно напряжённая, конфликтная ситуация. Захвативший ключевые позиции в руководстве организации клан совершенно деформировал её работу, преследуя, как правило, узкогрупповые цели, далёкие от литературных задач. В результате из четырёхсот членов ЛПО по меньшей мере половина не была занята творческой работой и по существу не принимала участие в современном литературном процессе. Эта номинальная часть членов ЛПО, существующая за счёт Литфонда, находилась в прямой экономической зависимости от руководства и давно использовалась им в качестве послушного инструмента в осуществляемой политике, то есть включалась в «список уполномоченных кричать от власти».
Молодые, талантливые, обездоленные, но неуёмные ленинградские писатели решили учредить ассоциацию «Содружество» — самостоятельное подразделение ЛПО. Основная задача «Содружества» — борьба за истинную перестройку всех сфер жизни.
«Мы — часть ленинградской литературы, — говорилось в программе ассоциации, — и нами руководит чувство ответственности перед читателями, интересы отечественной культуры, понимание ответственности литературы перед народом. Цели “Содружества”: отказ от командно-административных методов руководства литературой, возрождение инициативы и человеческого достоинства писателя, творческая независимость, соревновательность талантов. “Содружеству” равно чужды и ложно понятый, беспочвенный интернационализм, и пропаганда национальной исключительности…»
Всё это и стало темой письма, опубликованного в начале года в «Московском литераторе» под заголовком «Во имя творческой независимости». Среди четырнадцати подписей под письмом была и фамилия Валентина Пикуля.
Не очень веря в успех затеи, Валентин тем не менее поддержал литературный мятеж писателей революционного Питера…