– Ну что, побежали? – спросил он с напускной веселостью. – Пять миль, а потом по стаканчику доброго золотого вина?
– Пожалуй, – откликнулся Миригант.
При выходе из кабинета Диввис остановился перед огромным глобусом из бронзы и серебра у дальней стены; на нем обозначались перемещения Коронала.
– Смотрите, – сказал он, поднеся палец к рубиновому шарику на поверхности глобуса, похожему на налитый кровью глаз горной обезьяны. – Он уже довольно далеко к западу от Лабиринта. Что это за река, по которой он спускается? Глайд?
– Кажется, Трей, – ответил Миригант. – По-моему, он направляется в Треймон.
Элидат кивнул. Он подошел и легонько провел рукой по шелковисто-гладкой металлической поверхности.
– Да, а оттуда в Стоен, потом, я думаю, переправится на корабле через Залив в Перимор и поднимется по побережью до Алайсора.
Он не мог оторвать ладонь от глобуса, поглаживал причудливые линии континентов, как если бы Маджипур был женщиной, а Алханроель и Цимроель ее грудями. Как прекрасен мир, как прекрасно его изображение! Литой шар представлял собой полуглобус, так как не имело никакого смысла показывать обратную сторону Маджипура, сплошь занятую океаном и почти неисследованную. Но на заселенном полушарии располагались три континента.
Алханроель с огромным зазубренным шпилем Замковой Горы, что вздымался над поверхностью глобуса, богатый лесами Цимроель, пустыни Сувраеля на юге и благословенный Остров Снов между ними, во Внутреннем Море. Многие города, горные цепи, крупные озера и реки изображались во всех подробностях.
Какой-то механизм, устройства которого Элидат не понимал, все время показывал местонахождение Коронала: светящийся красный шарик постоянно перемещался по маршруту процессии, так что всегда можно было узнать, в каком именно месте находится Валентин. Словно зачарованный, Элидат провел пальцем по пути великой процессии: Стоен, Перимор, Алайсор, Синтальмонд, Даниуп, вниз по ущелью Кинслейн в Сантискион и обратно, по кругу, через холмы у подножия Замковой Горы…
– Жалеете, что не с ним? – поинтересовался Диввис.
– Или хотели бы совершить эту поездку вместо него? – добавил Миригант.
Элидат резко повернулся к нему.
– Что вы хотите сказать?
Слегка смешавшись, Миригант ответил:
– Разве непонятно?
– Кажется, вы обвиняете меня в противозаконных намерениях?
– Противозаконных? Тиверас зажился на свете лет на двадцать. Жизнь в нем поддерживается лишь благодаря какому-то колдовству…
– За счет новейших достижений медицины, – поправил Элидат.
Миригант заметил, пожав плечами:
– Это одно и то же. При естественном ходе событий Тиверасу давно уже пора умереть, а Валентину – стать нашим Понтифексом. А новый Коронал должен был бы отправиться в свою первую великую процессию.
– Решать не нам, – буркнул Элидат.
– Верно, решать Валентину. А он не станет, – сказал Диввис.
– Станет, когда придет время.
– Когда? Лет через пять? Десять? Сорок?
– Вы хотели бы заставить Коронала, Диввис?
– Я хотел бы дать Короналу совет. Это наш долг – ваш, мой, Мириганта, Тунигорна, всех нас, кто состоял в правительстве до переворота. Мы должны сказать ему: пора переселяться в Лабиринт.
– Думаю, нам пора на прогулку, – сухо заметил Элидат.
– Послушайте, Элидат! Я что, вчера родился? Мой отец был Короналом, дед занимал ваш нынешний пост, я всю жизнь провел рядом с владыками мира сего и понимаю все не хуже, чем большинство других. У нас нет Понтифекса. В течение восьми или десяти лет нами правит некое существо, скорее мертвое, чем живое, которое болтается в стеклянной банке где-то в Лабиринте.