Аласдэр открыл бутылку с шампанским и, вытащив из горлышка пробку, направил в чашу пенящуюся, пшеничного цвета струю. До этого Эмма не замечала чаши, но теперь с восторгом приняла ее от Аласдэра — резной серебряный кубок с двумя ручками, украшенный изумрудами и сапфирами.
— Замечательная чаша. — Аласдэр улыбнулся, видя восхищение Эммы.
— Откуда она?
— Из Норвегии. Кажется, двенадцатый век. Реликвия нашей семьи в течение многих поколений.
Девушка пила шипучий напиток и чувствовала, как лопаются на языке пузырьки, словно спелые ягодки. Шампанское показалось ей необычным. Аласдэр пил с другой стороны и смотрел ей в глаза поверх края чаши.
— Любовным сосудом пользуются только в особенных случаях, — проговорил он и снова поднес чашу к губам Эммы. — Нам надо выпить все до дна.
Эмма сделала новый глоток. Они пили по очереди, пока Аласдэр не предложил:
— Держи теперь сама. Посмотри, какая она красивая внутри.
Эмма послушалась и заглянула в чашу. Внутренние грани драгоценных камней мерцали тусклым светом, как запятнанное окно в сумрачный день. На дне осталось немного шампанского, но под ним что-то ярко искрилось. Девушка наклонила сосуд и услышала негромкое позвякивание.
Она осторожно опустила пальцы в шампанское и выудила золотое кольцо, покрытое гравировкой. В него были вделаны сапфиры самого глубокого темно-синего цвета.
Не зная, что сказать или как поступить, она подняла глаза на Аласдэра.
— Ты знаешь, какой сегодня день, Эмма? — Он отобрал у нее кольцо.
— Вторник. — Девушка явно удивилась вопросу.
Аласдэр взял ее руку, с минуту подержал и с шутливым упреком покачал головой.
— День святого Валентина. Еще недавно ты, кажется, решила, что этот день станет для тебя очень важным. Неужели забыла?
— Похоже, я добилась всего, чего хотела, — тихо ответила Эмма.
Аласдэр надел ей на палец кольцо.
— Мужа и любовника на все времена? Или я ошибаюсь?
— Сам знаешь, что прав. — Она подержала руку на свету. Сапфиры всегда были ее любимыми камнями. А от красоты этих захватывало дух. — На этот раз я не ожидала кольца, — с грустью заметила она. — Ведь то, первое, я швырнула тебе в лицо.
— Надеюсь, на этот раз тебе не представится случая так поступить. — Он полез в карман сюртука и извлек небольшой пергаментный свиток. — Вот договор и свадебное кольцо. Здешний пастор будет ждать нас утром. А пока… — Он взял Эмму за подбородок, глядя на нее и серьезно, и восхищенно. — Пока, моя радость, мы проведем время в спальне. И я постараюсь, чтобы к утру сил у тебя осталось только на то, чтобы доплестись до алтаря и пробормотать ответы священнику. И на этот раз никакого бегства в Италию!
— Оно не потребуется. — Эмма твердо посмотрела ему в глаза.
Аласдэр кивнул.
— День святого Валентина, — пробормотал он. — Есть что-то глубоко символичное в том, что ночь накануне венчания мы проведем в объятиях святого покровителя влюбленных.
— Хочешь сказать, что его покровительство предотвратит будущие несчастья?
— Лишняя помощь никогда не помешает. — Аласдэр подошел к буфету, извлек из раковины устрицу и протянул Эмме. — Открой рот.
Эмма повиновалась и проглотила устрицу. Холодный, отдающий рыбой и ароматом моря кусочек проскользнул в горло.
— Похоже, мне не нужны возбуждающие средства.
Аласдэр забрал у нее любовную чашу.
— Ужин, наверное, подождет. — Он взял Эмму за руки, крепко прижал к себе и рухнул вместе с ней на кровать. Склонился над девушкой, привстав на локтях, и посмотрел ей в глаза. — Боже, как ты красива, Эмма! Я ужасно тебя хочу.
— Тогда возьми, — озорно улыбнулась она, — я вся ваша, сэр. — И жестом шутливой покорности раскинула на одеяле руки. — Только не рви платье. Иначе перед алтарем мне придется стоять в рубашке.
— Заманчивое предложение. — Его глаза запылали страстью. Повинуясь еле сдерживаемому желанию, он страстно ее поцеловал, слегка укусив за нижнюю губу, так, что Эмма почувствовала легкий солоноватый привкус крови. Пальцы уже легли на ворот тончайшего, как паутинка, кисейного платья. В следующую секунду Аласдэр разорвал его от шеи до подола. Эмма бурно расхохоталась.
Она потянулась к его рубашке и дернула ткань — оторванные пуговицы полетели в разные стороны. Аласдэр тем временем приподнял ее тело, чтобы освободить бедра от шелковой голубой нижней юбки. Шелковые чулки затрещали под его пальцами. Эмма тем временем рвала пуговицы на его поясе, выпуская на волю напрягшуюся мужскую плоть.
Аласдэр закинул ноги Эммы себе на плечи и тут же глубоко вошел в нее. Страстно посмотрел в глаза, погладил по щеке и начал двигаться все энергичнее и быстрее. Эмма потянулась к нему и от непередаваемой радости укусила в ладонь. Ее желание все росло, пока не стало нестерпимым. И тогда он замер на мгновение и жадно посмотрел Эмме в лицо.
Медленно, очень медленно улыбнулся и погрузился в нее опять.
А потом, когда заструился любовный сок, они выкрикнули что-то в непередаваемом восторге и тесно прильнули друг к другу.
И вот, томно обнимая мужа, Эмма подумала, что Нед — замечательный deus ex machina[6]. Она поцеловала Аласдэра во влажное плечо, почувствовала его губы у себя на груди. И поняла, что он тоже думал о человеке, который, несмотря ни на какие раздоры, настоял на том, чтобы они принадлежали друг другу.
6
Бог из машины (лат.). В античной трагедии, когда действие заходило в тупик, на сцене внезапно появлялся бог и решал наилучшим образом все проблемы.