Этот простой совет сократил Валере срок, думается, года на три. Словом, дай бог здоровья тому парню, если бы не он, сидел бы Валера сейчас совсем в другом месте. Однако ж, отсидеть пару лет ему все-таки пришлось.
Валера не часто обращался к этой страницей своей биографии. Свою судимость он не вешал на грудь, как медаль: понятно, что далеко не у всех этот факт вызывал восторг. Но оценив ситуацию, он решил, что здесь это может сработать.
Да, Женя не имела ничего общего с собравшимися алкашами. Но ведь зачем-то она сюда пришла. Значит, эти летящие на социальное дно людишки чем-то ей интересны, может даже дороги. А высшей степенью падения, конечно, является тюрьма. Да, точно: показать, что он хоть и свежее внешне, а пал еще ниже, чем они! Осталось только начать разговор на эту тему.
Начать его сходу было неудобно. Хорошо бы это приурочить к чему-нибудь сказанному другими. Но, нужная тема никак не попадалась. Разговоры шли, в основном, на бытовые темы, далекие от брутальной тюремной действительности. Злость и нетерпение нарастали.
С другой стороны, за это время Валера успел хорошо продумать свой предстоящий спич. Да, на эту тему ему есть что рассказать.
Вспомнилось, как он однажды, вот так же, оказался в малознакомой компании. Не обладая даром красноречия, Валера долго слушал чужую болтовню, пока ему не подвернулся случай вставить в разговор расхожую блатную фразу. С этого момента он уже не сходил, так сказать, со сцены. Уважительные взгляды и открытые от любопытства рты уже не покидали его. Что-то подобное Валера предвкушал и на этот раз.
Наконец Угрюмый Вадик сказал: «…молодец, поступил как настоящий мужик».
Погруженный в свои мысли, Валера не слышал начала этой фразы. Да и сам разговор, по большей части, пропустил мимо ушей. Но эту окончательную реплику его слух выхватил. Пора!
– Мужики на зоне лес валят.
Окружающие с интересом уставились на Валеру. Похоже, план начал работать. Валера не знал, что причиной их интереса была не его хлесткая фраза, а то, как по-идиотски она прозвучала в контексте общего разговора. Воцарившаяся пауза как бы приглашала Валеру к развитию темы. Легкие наполнились воздухом, рот приоткрылся…
– Кто сейчас лес валит? Работы на зоне нет. Все сидят, УДО себе добывают, перед начальством выслуживаются. Одни козлы да петухи остались. Все зоны красные…
Это было уже просто немыслимо! Проклятый Миша парой фраз задушил Валерину песню, сбил на взлете, рта открыть не дал.
Стало ясно, что Михаил – бывалый зек и на слово Валеры выдаст десять своих. Тема закрылась не раскрывшись. Закрылась, потому что сказанное Михаилом было правдой. Сам Валера провел на зоне чуть больше полутора лет и все это время усердно зарабатывал себе это самое УДО – условно-досрочное освобождение, то бишь. А это, поверьте, никак не возможно без активного сотрудничества с администрацией.
В петухи Валера, конечно, не попал, но вот те, кого Миша назвал козлами, – это про Валеру, на зоне он состоял в хозобслуге. Доносчиком не был, но в остальном лебезил перед начальством как мог. Валера мог распустить свой арестантский хвост перед теми, кто был не в теме, извиняюсь за каламбур. Но с теми, кто в теме, лучше и не пытаться.
– Что-то не ласково ты про зону, – сказал Угрюмый Вадик.
– А чего мне к ней ласкаться? Вон, туберкулез на ней заработал.
Валера с опаской посмотрел на Михаила, на бутылку водки, свою рюмку.
– Миша в тюрьме заразился. Но ты не бойся, у него закрытая форма, для других он не опасен, – сказала Женя.
– Да, опасен только для себя самого,– подтвердил Михаил и закашлялся.
Как ни странно, Михаил, выдавливавший из себя по слову в час, явно доминировал над окружающими. Был этаким альфа-самцом. За счет чего, Валера совершенно не понимал.
Слово «харизма» не было ему знакомо. Тем более, не была ему знакома научная полемика, посвященная этому феномену. Но сам феномен он ощущал совершенно ясно. В какой-то момент он про себя даже сравнил Мишу с попом. Внешних сходств не было и в помине. Но сама манера держаться… вы – приход, а я ваш пастырь. Мелите, что хотите, но в нужный момент я скажу свое веское слово и расставлю все по своим местам.
О чем бы ни зашла речь, все заканчивалось парой-тройкой его слов, после чего говорить было уже не о чем.
Даже кашлял Миша как-то солидно, в паузах между разговорами, никого не перебивая, но при этом внушительно, как бы напоминая окружающим, кто здесь главный.