- Ваня, - кричит через секунду, - Ваня, тут червяк! Я червяка нашёл!
- Эка невидаль, - говорит папа, - у меня полная тарелка червяков.
- И у меня, - посмотрел я в свою. - Сенька, - кричу, - выброси его скорее, у нас своих достаточно!
- Не выброшу! - отвечает брат. - Он хорошенький, и у него много ножек!
- Червяк не может быть хорошеньким, - ворчит папа, - и у него не бывает ножек. Сеня, неси его сюда, разберёмся.
Брат ещё немного на кухне задержался и, когда родители уже забеспокоились, наконец, появился в дверях гостиной. Перед собой, вытянув в нашу сторону руки, он нёс большую белую миску, в которой мама обычно салат делает.
- Червяк, - важно сказал Сенька и поставил миску ровно в центре стола. - Мама, давай его себе оставим?
- Давай, - заглянула она внутрь, - тем более, что это не червяк, а гусеница. И, правда, хорошенькая! Посмотрите, сколько у неё ножек!
Я тоже к миске придвинулся. На самом её дне, сначала вытягиваясь вверх, а затем сползая в сторону по гладкой стенке, копошилась светло-зелёная гусеничка. Маленькая и тоненькая, как травинка.
- Оставим? - я внимательно посмотрел на папу, но он в миску заглядывать не спешил.
Наш папа не очень любит животных. Недавно мы с братом принесли с улицы котёнка, хотели оставить его себе, но родители нам не разрешили. Мама сначала была за, помогла его вымыть и полотенцем высушить, а, когда с работы пришёл папа и они вдвоём поговорили, сразу стала против. Котёнка забрала бабушка, и теперь мы навещаем его у неё в гостях.
- Нет, - услышали мы отцовское ворчание, - гусеницам не место в доме.
- У неё будет свой дом, - сказал Сенька, - она в миске будет жить.
- Она оттуда выберется, попадёт под тапочек или, что ещё хуже, - в суп. Гусеницу надо вынести на улицу.
- Её там птицы склюют, - обратился я к папе. - Видел, сколько у нас во дворе ворон?
- Ничего ей там не сделается, мы её на цветочную клумбу отнесём. Там она себе гнездо совьёт. Поселится на каком-нибудь маке или георгине, будет вдыхать их аромат, а потом станет бабочкой, - папа поставил руку на локоть, оперся подбородком на кулак и, казалось, сочинял для нас сказку, потому что мне совершенно точно известно, что гусеницы ничего не нюхают и гнёзд себе не мастерят.
- Володя, - мама погладила папу по спине, - почему ты не хочешь, чтобы мальчики оставили себе эту крошечную гусеничку? Если ты боишься, что она убежит, давай её в банку посадим, а горлышко банки затянем плёнкой. Я тебе гарантирую, что из такого домика она точно никогда не выберется.
- Нет, - резко ответил отец и стукнул кулаком по столу, - я отнесу её на улицу. Дайте мне миску.
Сенька, который всё это время разглядывал гусеницу и трогал пальчиком её мягкую, похожую на крошеный надувной матрас, спинку, неожиданно громко засопел. Я сидел рядом с ним и чувствовал, как тёплый воздух вырывается из его ноздрей и щекочет мне щёку.
- Пожалуйста, папочка, - тихо произнёс брат, но отец его не услышал. Если он что-то решил, его уже ничего остановить не может. Даже здравый смысл, как всегда говорит мама.
Сенька поджал нижнюю губу и сполз с табуретки.
В гостиной стало очень тихо. Мама молчала. Я видел, что она нахмурилась и начала быстро собирать посуду. Последней со стола подняла миску с гусеницей и протянула её отцу.
- Вы не хотите мне помочь? - спросил папа, но, кажется, его никто не слышал.
Сенька громко сглотнул, и я увидел, что по его щеке медленно покатилась большая прозрачная слеза.
Папа хмыкнул, отодвинулся от стола вместе с табуреткой, чем произвёл страшный шум в гостиной, и, схватив миску, быстро и широко шагая, вышел из комнаты. Через несколько секунд мы услышали, как глухо хлопнула входная дверь и загремели в замочной скважине ключи, а потом Сенька громко расплакался.
- Володя! Володя! Вот человек, - заметалась мама: одной рукой она подхватила и прижала к груди хнычущего брата, другой потрепала меня по голове, разлохматив непослушные волосы, которые я только что заправил за уши, поставила Сеньку обратно и побежала в коридор.
- Ваня! - услышали мы, когда заскрипела, открываясь, дверь. - Брата за руку возьми, я сейчас.
- Идём, - я потащил Сеньку в детскую, - порисуем.
В нашей комнате две кровати, шкаф, стулья и длинный рабочий стол под окном. Слева, в углу, у окна, - плюшевый медведь, справа - торшер, у которого нет абажура. Мы его с братом недавно испортили, поэтому, пока родители не купили новый, на длинной железной ножке нам светит большая круглая лампочка, в центре которой тоненьким червячком натянута проволока. Щёлкнешь выключателем, и червячок становится сначала светло-, а затем ярко-оранжевым, будто его напоили красочной акварелью. Сенька называет лампочку светлячком, и мне это очень нравится. У нас свой светлячок, ручной, ни у кого такого нет.