Обходный маневр колонны был очень трудный и рискованный. Красноармейцы знали, что им предстоит одно из двух: победить или погибнуть в жутких, безводных песках Кара-Кумов; в случае неудачи на обратный путь не оставалось бы ни пищи, ни воды для людей, ни корма для лошадей и верблюдов. Но бойцы смело двинулись в трудный и опасный поход. Они знали, что вместе с ними был бесстрашный комиссар Куйбышев. И они верили, что впереди их ждет только победа.
Красноармейская колонна выступила в семь часов вечера 14 декабря. Шла четверо суток. Шла день и ночь, так как успех боевой операции зависел от быстроты и стремительности обхода.
Дул резкий, холодный, пронизывающий ветер. Песчаный буран слепил глаза, сковывал движение. Томила жажда: на каждого бойца воды полагалось лишь по три стакана в день.
И чем дальше, тем утомительнее становился поход. Кругом простирались песчаные холмы с торчащим на них жалким, мелким кустарником. Все реже слышались разговоры, все более растягивалась колонна, все сильнее чувствовалось всеобщее утомление.
Вместе с рядовыми бойцами Куйбышев разделял и мужественно переносил все лишения, все невзгоды долгого мучительного похода. И всякий раз, когда возникали особые трудности и опасность, Валериан Владимирович приходил на помощь, советовал, отдавал приказы.
На четвертые сутки ночью красноармейская колонна подошла к песчаной горе, за которой находилась станция Айдин. Оставалось обойти гору и выйти на линию железной дороги. Атаковать белогвардейцев на станции решили утром, на рассвете.
Колонна остановилась на короткий привал. Красноармейцы подкрепили свои силы остатками воды и пищи и только что начали собираться в последний переход, как вдруг увидели спускавшихся с горы белогвардейских разведчиков. Они ехали на конях открыто, не подозревая о близости неприятеля. Командованию колонны ничего не оставалось, как бросить навстречу им кавалерийскую разведку, которая перехватила бы их и не дала бы возможности противнику обнаружить красноармейский отряд.
Десять лихих всадников помчались наперерез неприятельской разведке. Куйбышев с напряженным вниманием наблюдал за ними в бинокль. Вдруг разведчики противника заметили погоню и быстро начали удаляться за гору. Лошади у них были свежие, и вражеская разведка скрылась.
Настроение колонны упало. Противник теперь предупрежден. Он может подтянуть силы и организовать отпор. А это означало гибель колонны. Тем не менее путь к отступлению был отрезан. Оставалось одно — продвигаться вперед. Надо было немедленно разрушить железную дорогу и прервать телеграфную связь с обеих сторон станции Айдин. Два отряда были брошены для выполнения этой задачи.
Куйбышев поехал с тем отрядом, который был направлен в тыл станции. Через три часа кавалеристы доскакали до линии железной дороги. Но неприятельская разведка, обнаружившая красноармейскую колонну, несомненно, могла достигнуть своего штаба значительно раньше. И тогда штаб обязательно выслал бы на железнодорожную линию охрану, но ее здесь не оказалось. И это было загадочно. Красноармейцы легко, без всякого сопротивления взорвали железнодорожный путь и прервали телеграфную связь Айдина с Красноводском.
Второй отряд, который должен был взорвать путь впереди станции Айдин, не смог выполнить этой задачи. Он наткнулся на крупный неприятельский отряд, охранявший железную дорогу. Таким образом, белогвардейский штаб сохранял связь с передовыми своими позициями.
Вскоре основные силы красноармейской колонны, перевалив через гору, сосредоточились на маленькой возвышенности близ станции. Было опять непонятно, почему противник не приготовился и здесь к обороне.
Белогвардейцы начали проявлять себя только после того, как открыла огонь советская артиллерия. В неприятельских рядах вспыхнула паника. Но потом противник стал приводить свои части в порядок, а когда он получил подкрепление — два бронепоезда и крупный отряд пехоты, то попытался даже перейти в контратаку. Однако красноармейский отряд неуклонно продвигался вперед. А в это время основная колонна красноармейцев подходила к станции, кольцом охватывая ее.
Во время боя Куйбышев находился в самых опасных местам. Кругом взрывались снаряды, свистели пули, падали сраженные бойцы.
Но вот в полдень стремительная атака красноармейцев сломила сопротивление белогвардейцев. На ровной пустыне появилась масса бегущих людей. Среди них был виден и небольшой конный отряд. Это бежал со всей свитой генерал Литвинов.
В этом бою советские войска захватили много пленных, штаб противника со «всеми документами и материалами, полевую типографию, несколько броневиков и большое количество оружия, продовольствия. Наконец-то красноармейцы могли поесть и попить вдоволь.
При разборе документов, захваченных в белогвардейском штабе, нашли донесение командира конной разведки о том, что он в четырех верстах от станции Айдин обнаружил красноармейцев. На этом рапорте выделялась резолюция командира белогвардейской дивизии: «Арестовать паникера. Чтобы в четырех верстах могли очутиться красные — это исключено. Генерал Литвинов».
Только теперь стало понятно, почему белогвардейцы допустили обход и не подготовились к атаке.
Невдалеке от станции Айдин, на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, в сентябре 1918 года английские интервенты и их наемники — закаспийские эсеры — под покровом ночи совершили гнуснейшее преступление: зверски расстреляли двадцать шесть бакинских комиссаров — лучших сынов азербайджанского пролетариата и тайком зарыли их в песке.
Валериан Владимирович после освобождения Ай-дина в тот же день, не отдохнув от тяжелого похода и боя, отправился на перегон, чтобы поклониться праху героев.
Память о погибших героях была дорога Куйбышеву. Он не только не забывал о них, но и заботился об их семьях. Как-то ему сообщили, что семья А. А. Масленникова, расстрелянного колчаковцами, очень нуждается. Валериан Владимирович немедленно послал Самарскому губкому партии телеграмму:
«Сын расстрелянного белыми Масленникова болен, и мать не имеет возможности и средств лечить его и содержать. Не найдет ли возможным губком произвести сбор или отчисление на лечение сына погибшего героя-самарца? В счет этого сбора Реввоенсовет Туркфронта, начиная с июня месяца, будет выдавать по три тысячи рублей и одновременно пять тысяч. О результатах уведомите…»
Победа советских войск под Айдином предрешила окончательную гибель белогвардейцев, несмотря на их упорное сопротивление и на поддержку английских интервентов с Кавказа. Советские войска неудержимо продвигались к Красноводску. Чтобы приостановить их наступление, белогвардейцы разрушили железную дорогу на подступах к городу, открыли огонь с кораблей своей каспийской флотилии. Но ничто не могло их спасти. После ожесточенного боя красноармейские части вступили в Красноводск, о чем Куйбышев немедленно телеграфировал В. И. Ленину: «Красными войсками Туркфронта б февраля в 12 часов дня занят город Красноводск».
В тот же день советские войска заняли нефтепромышленный район Челекен с богатыми запасами нефти. А через несколько дней десант советских моряков с бою захватил Чикишляр — пункт на границе с Персией.
Теперь все Закаспие было очищено от белогвардейцев и интервентов, стало советским. Отвоеван богатый нефтью район, занята важная железнодорожная магистраль, на которую опирались советские войска, прикрывавшие государственную русско-персидскую границу. Выполнена ленинская директива: установлена связь трудящихся Туркестана с народами Кавказа. Через Каспийское море Куйбышев наладил снабжение оружием азербайджанских коммунистов, которые самоотверженно боролись за власть Советов.
Ликвидация белогвардейцев в районе Ашхабад — Красноводск значительно облегчила Красной Армии борьбу и на других участках гражданской войны в Туркестане.
В начале февраля 1920 года советские войска повели решительное наступление против банд хивинского хана Сеид-Абдуллы. 7 февраля был освобожден город Хива и свергнута монархия. Вскоре власть перешла к трудящимся бывшего хивинского ханства, провозгласившим Хорезмскую Народную Советскую Республику.
До конца февраля 1920 года Куйбышев непосредственно руководил борьбой за полное освобождение Туркестана. В обстановке хозяйственной разрухи и ожесточенной гражданской войны Валериан Владимирович не всегда мог связаться с Фрунзе даже по телеграфу. А между тем каждый день возникали острые вопросы, требовавшие срочного согласованного решения.