- Со мной все же что-то неладно, - решил он и заспешил на улицу, продираясь сквозь восторженно гудящую толпу. Спорторг мгновенно остался позади, Роба уже был в конце лестницы на первом этаже. По пути он чуть не сбил с ног свою классную руководительницу Эмилию Нестеровну.
- Куда ты несешься, как на пожар, - она придержала его рукой, - ты что – старшего по возрасту человека пропустить не можешь? Где твое воспитание Далетин?
Да, такая у Робы была интересная фамилия. И хорошо. К ней трудно было присобачить какую-нибудь кличку. Другим везло меньше – иногда такие хлесткие прозвища рождались от иных фамилий. Сами по себе. Причем, большей частью, обидные.
- Извините, Эмилия Несторовна, - Роба остановился, - домой спешу, задержался на соревнованиях.
- Что ты тарахтишь, - не поняла учительница, - ты что – нормально ответить не можешь?
Роба не на шутку испугался, он понял, что с его разговорной речью произошло нечто непонятное. Опустив голову, подросток размышлял, как настроить язык, выпускающий пулеметные очереди звуков, вместо слов.
- Ну, отвечай же! – настаивала Эмнеста (так между собой называли ее подопечные), - может, хоть извинишься за свой толчок – я ведь могла и упасть…
- Из-ви-ни-те, - очень медленно, по слогам и неимоверно их растягивая, - с трудом выдавил Роба.
Это Эмнеста поняла, однако сразу же прицепилась по другому поводу.
- Что у тебя с голосом, Далетин? Может, ты заболел? Как-то странно говоришь… Или ты специально надо мной издеваешься?
Она явно сегодня была не в духе и могла привязаться к любому слову. А, придравшись, доводила ученика до слез и покаяний. Эту ее особенность все прекрасно знали, и в такие моменты старались проскочить мимо строптивой Эмнесты. Как хороший милиционер способен прицепиться даже к бездушному и бессловесному телеграфному столбу, так и эта строгая классная дама могла придраться к чему угодно. К внешнему виду, к выражению лица, к обычным телодвижениям… И даже к молчанию уставившегося в пол Робы.
- Отвечай, Далетин! – менторский тон постепенно перетекал в истерический, - где тебя хамить научили? Уж не в нашей ли школе? Я давно не видела твоих родителей…
- Эмилия Несторовна! – положение спас молодой преподаватель рисования, свесивший голову со второго этажа, - вас директор ищет. Просил срочно к нему зайти.
- Жди меня здесь! – приказала учительница и ткнула пальцем вниз, отмечая, где ее должны дожидаться, - я с тобой еще не закончила…
- Жди… Как же… - скаламбурил про себя Роба и, конечно, дал стрекача, лишь только Эмнеста поднялась на второй этаж.
- Куда идти? – Роба пока не находил ответа на этот простой, казалось бы, вопрос.
Он видел, что охватившее его внезапно состояние удивительного ускорения, не прошло. Движения так и остались очень быстрыми и резкими. Будто кто-то вставил в него заводной ключик, как в игрушку и провернул на несколько оборотов. Это же касалось и речи – слова извергались из Робы скороговоркой. Будто в старинном проигрывателе, каких сейчас уже нет, долгоиграющую пластинку на 33 оборота в минуту по ошибке запустили на семьдесят восемь оборотов. У робиных родителей когда-то была радиола для проигрывания таких виниловых пластинок, но она давно уже заняла место в гараже среди разных старых вещей. Хозяйственный пА редко что выбрасывал на помойку, утверждая – в жизни может все пригодиться.
Однако следовало что-то решать. Пойти сейчас домой? Мать испугается до смерти его состояния. Вызовет сразу «скорую». И запихнут Робу в больницу, которую он ненавидел с той детской поры, когда в этом здании, пропахшем лекарствами, у него впервые взяли кровь из пальца. Было и больно и страшно, хотя мА, прижав к себе, гладила его по головке, стараясь отвлечь внимание от острой блестящей штучки, внезапно уколовший его в палец. А в больнице сразу начнут разные обследования и там уже пальцем не обойдешься. Пойти к приятелю? Тоже не выход. Все равно домой придется возвращаться, только приятеля напугаешь своим видом.
- Отсижусь-ка пока возле катакомбы, - решил Роба, может через некоторое время и пройдет эта моя напасть.
Катакомбой все школьники называли место возле школьного забора, метрах в ста от здания школы. Там был небольшой овражек, заросший по краям колючим шиповником. Через него с трудом можно было продраться вниз, на округлое дно большой ямы. Сюда ходили покуривать тайком старшеклассники, а малышню, к коим относился пока и Роба, старались в это потайное место не допускать. Сегодня занятия уже давно закончились и в яме никого не должно было быть. Но главное заключалось не в тайной курилке. Катакомбой это место прозвали, потому что там находился всамделишный вход в старинные подземелья. Этот вход находился в стене ямы, почти у самого его дна. Точнее, там находился массивный деревянный квадратный люк, закрытый двумя толстыми ржавыми железными полосами. Полосы перекрывали люк крест-накрест, а их концы были намертво приварены к металлическим балкам, лежавшим в верхней и нижней части люка. А уж за люком и был вход в подземелья, которые, как рассказывали, тянулись под городом на целые километры. В том числе такие потайные подземные помещения находились и под самой школой…